

Арман

Арман смотрел на нее и понимал, что его сердце горит адским пламенем. Катя вела себя вызывающе и раскачивала его, он не привык, что женщина позволяет себе то, что позволяла она. Он чувствовал, как внутри его качает из стороны в сторону. То закипала злость, то, наоборот, качало в противоположную сторону. Хотелось обнять ее и запереть в руках, чтобы она перестала упрямиться и признала его права.

Просто его право.

Решать, делать как надо, заботиться о ней.

Без этих споров и столкновений, в которых он не знал какое слово подобрать. По лицу Кати он видел, что произносит не то, она ждет других слов от него, но он их не знал. Он вообще ни хера не понимал иногда. Там в подвале и в первом клубе, куда ее притащили как предательницу, было проще. Сначала он был ее наказанием, потом защитником. Четко и понятно, он знал, что нужно делать, быть сильным или жестоким. Арман умел и то и другое лучше остальных. Он преуспел как в силе, так и в жестокости.

Но вот сейчас… Катя ждала от него другого.

— Я не собиралась идти к Стасу, — Катя мотнула головой. — Наоборот, сестра сказала, что она вернется к нему, потому что не может ослушаться меня, а я смогу сбежать.

— От меня?

— Да! Она уверена, что ты мучаешь меня. Она хотела помочь мне…

— Ааа, — Арман протянул со злой усмешкой. — Поэтому она полезла ко мне в штаны? Захотела проверить, чем я тебя мучаю?

Катя скривилась. Она отвернулась, но Арман дернул ее за руку и повернул к себе лицом.

— Я вижу, от чего тебя ломает, Катя, — прохрипел он. — Ты не можешь быть просто девкой, ты другая. Ты только делаешь вид, что можешь ложиться под меня и относиться к этому как к работе. Ублажать меня, как хозяина. Ты не продержишься и трех дней, если я начну приказывать тебе как в первые дни.

— Хочешь проверить?

— Я не продержусь и дня. Я вчера не смог, ты же видела.

Катя сглотнула и посмотрела вниз между их телами. Словно спряталась от тяжелого разговора, который то и дело заходил в тупик.

— Да блять! — Арман зарычал, устав от тишины. — Что ты хочешь? Всю душу выкрутила… Я такой, Катя! Я не знаю, как стать другим! Я, мать твою, не умею! Да и если попытаюсь, меня быстро в землю положат. Здесь нельзя быть другим!

— Не надо другим, — Катя подняла глаза и протянула к нему ладони сама. — В тебе всё это есть, ты же показывал мне нежность, ласку…

Арман не дослушал и порывисто притянул к себе Катю. Покрыл поцелуями ее плечи и шею, стиснув огромными ладонями тонкую талию. Он приподнял ее, чтобы было удобнее тянуться, и накинулся на нее, голодный и ослепленный желанием. Арман сам не знал, когда успел так истосковаться по ее запаху и вкусу, хотелось проводить языком по ее нежной коже снова и снова, вбирать сладкий запах и ощущать, как она прогибается и не может противиться. Откликается.

Его.

Она его.

Она задрожала и стянула руки вокруг его плеч, царапая ноготками рубашку. Часто задышала и подняла ладони выше, закопавшись в его коротких волосах.

— Арман, — зашептала она, борясь со сбитым дыханием. — Осторожнее, ты порвешь…

— К черту!

— Нет, ни к черту, — она зажала пальчиками его подбородок и заставила оторваться от ее тела. — Нам нужно договориться, Арман. Мне нужно понимать, что ты слышишь меня. Пусть за закрытыми дверьми и когда нет посторонних, но мое слово должно что-то значить для тебя. Даже если оно спорит с твоим.

— Ты дрессируешь меня? — он усмехнулся, но не удержался и вновь потянулся к ее губам. — Значит не боишься злить льва, находясь с ним в одной клетке.

Она заулыбалась и прикрыла глаза, будто шутку безвкуснее не слышала в жизни.

— Я привыкла.

Она все же позволила поцеловать себя. Медленно и тягуче, Арман слизывал мед с ее пухлых губ и едва сдерживался, чтобы не закинуть Катю на плечи и потащить куда-то, где можно найти горизонтальную плоскость.

— Слово, — повторил он, когда Катя повела лицом в сторону, показывая, что хочет прервать поцелуй. — Твое слово.

— Да, именно.

— Хорошо, говори, Катя.

— Где моя сестра? Я не верю, что она смогла сбежать.

— А во что ты веришь?

— Что твои люди схватили ее и ты ее держись где-нибудь здесь.

Она вонзилась в него мокрыми от слез глазами, стянув рубашку до скрипа между пальцами.

— Что с ней, Арман? Ты же не мог сделать с ней страшное, ты же… Я не прощу тебе.

— Не мог, — Арман качнул головой. — Но это не только из-за тебя, она может привести к Стасу.

— Ты разговаривал с ней? Допрашивал, да? — Катя вдруг завелась и взмахнула ладонями. — Я хочу увидеть ее! Боже, Арман, отведи меня к ней! Она же напугана сейчас…

— Хочешь занять ее место?

— Что? — Катя обомлела. — Да, черт возьми, я хочу занять ее место! Я согласна! Когда ты услышишь меня, Арман? Что бы ты сделал ради своего брата? Ради Дитмара!

— Это другое.

Она нервно засмеялась, но быстро справилась с собой, взглянув Арману в глаза.

— А ради меня? — бросила она ему в лицо. — Ты спасешь ее ради меня, иначе это все только слова, Арман. Ты хозяин этого мира, придумай что-нибудь, мне плевать что… Но я устала слушать, что думают твои парни, можешь хоть переубивать их!

Ее слова обжигали его, но били в цель. Арман обвил тело Кати руками и прижал к себе, заставив ее дышать своими выдохами. Она запрокинула голову и злобными иголками вонзилась в его глаза. Она стала совсем другой с того момента, как появилась Яна, будто вспомнила, что у нее была другая жизнь. Был характер и свои привычки, что она не родилась в ночном клубе, чтобы слушать приказы мужчин.

Даже его приказы.

И это разжигало адское пламя в груди Армана. Пламя злости и страсти.

— Я же убью ради тебя, Катя.

— Да, — она кивнула. — Убей Стаса. Он сделал это с моей сестрой и он подставил меня.

Я нервно хожу по комнате и жду Армана. Он обещал отвести меня к сестре после полуночи, но уже почти час, а его все еще нет. Я нервничаю. Переживаю, что он не придет, что его что-то задержит, и я не смогу увидеть сестру, не смогу ее успокоить. Спустя полчаса я уже не нахожу себе места, по нескольку раз снимаю и надеваю джинсовую курточку, сажусь в кресло и снова встаю. Нервничаю. Я слишком сильно нервничаю.

Наконец, раздается щелчок замка, и я, как солдат, замираю в стойке “смирно”. Жду, когда Арман, наконец, откроет дверь и заберет меня и удивляюсь, когда на пороге возникает не он, а Ровный. Мы несколько секунд просто смотрим друг на друга, я молчу, не зная, зачем он пришел, а он оценивает мой наряд и коротко кивает, бросая: