В теплом свете канделябра на двенадцать магических шаров заманчиво мерцали разнообразные банки-скляночки, флакончики и крохотные, с ноготок, пузырьки. Вилль взял с тумбочки маленькую банку жемчужного цвета.

– «Крем после бритья «Дивный». Делает вашу кожу гладкой, как колено девственницы».

Войти в новую жизнь с лысой головой, это, конечно, смело, но если она будет похожа на коленку…

Над флаконом с надписью «Вишневые грезы» Вилль гадал довольно долго. Потом рискнул понюхать. Все ясно – настойка с ароматом пьяной вишни. Надышишься, лежа в горячей воде, и уплывешь в вишневые грезы навечно, даже булькнуть не успеешь. В объемной фарфоровой плошке обнаружилось нечто густое, вязкое, цвета недельной утопленницы.

– Это, хозяин, глина – моррду мазать, – подсказал вкрадчивый голос свыше. – На белилах они, понимаешшь ли, экономят.

– Так она ж синяя!

Домовой материализовался на лепестке бортика, бесцеремонно скинув на пол мыло, тут же скакнувшее под ванну лиловой лягушкой.

– Э-э, хозяин, это наука тонкая! Одна девка мажжется, а вторая пужжается, покуда не побелеет. Хозяйка давеча зеленой обмазалась, так меня чуть инффырркт не хватил. Вон даже хвост посседел! – Кот свесил под хозяйский нос угольно-черную конечность, присыпанную белой пудрой.

Вилль присмотрелся:

– Это, друг ситный, мука. Твой нос… тьфу, хвост и здесь из всех кастрюль торчит?!

– А шшто? Должжность ответственная, а при дворе, можжно сказать, так и вовсе опассная.

– Ладно, дегустатор-смертник… – Аватар с некоторой опаской капнул из очередного флакона и, поболтав рукой, взбил сразу воротник пены. – Давай о покушении рассказывай.

Кот почесал лапой за ухом:

– А шшто рассказывать? Чай, Повелитель уж вссе рассказал…

– Так он вкратце, а ты подробности выкладывай… Симеон?! – Вилль приподнял бровь. Ох, нечисто что-то…

– Да я ужж и не помню…

– Симка, что за мужики приходили с магом?

– Ой! У меня ж пирог горит! – Домовой схватился за голову… и пропал.

Гвардеец, не мигая, уставился на опустевшую полку. Просто слов нет!!!

Значит, в отпуск отправили? Со всеми вытекающими?! Доступ к информации перекрыли?!! Отстранили от дел наглухо?!! Симку подговорили?!!

Спасибо, Винтерфелл, что поработал мешком песка для вражьих кулаков, а теперь наслаждайся заслуженным отдыхом и не суй мокрый нос в дела начальства!

– O-ohh, Thie narrash Shantelle, nort’festea…[17]– Злющий северный волк ушел под воду с головой, и непечатный конец фразы потонул в бульканье. Вынырнул в шикарной пенной шапке. Вот тебе и эльф в мыле!

Черное бутылочное горло, лукаво глядящее пробкой из тазика с колотым льдом, привлекло внимание сразу, но пару месяцев назад Вилль сам для себя утвердил сухой закон. Теперь можно снять табу, тем паче что повод выдался отменный. А Шантэль… Чем больше и бестолковей дергаться, тем изворотливей становится правда. А если целенаправленно красться тихой сапой, ответы сами повылезают из всех щелей.

Лед уже подтаял, и поймать мыльной рукой скользкую бутылку оказалось непросто. Острый клык впился в затычку, подцепил…

Усилий не потребовалось. Пробка с оглушительным грохотом вылетела пулей, едва не прихватив клык вместе с резцом; срикошетила о синехвостую русалку на потолке, пририсовав морской деве добавочный пупок; щелкнула по лбу обалделой физиономии в зеркале; свистнула над макушкой пригнувшегося Вилля, прострелив «шапку» насквозь; впечаталась в стену и наконец успокоилась в компании прыгучего мыла. Пена меж тем брызгала фонтаном, привнося в атмосферу распаренной комнаты легкий оттенок спирта. Когда извержение закончилось, напитка осталось две трети. В самый раз! О, да, в самый раз для молодого гвардейца-аватара, если этот аватар хочет отпраздновать, а не напиться вдребезги и провести последние минуты жизни на дне дворцовой ванны.

Вилль храбро отхлебнул. В носу защипало до слез. Лениво и смачно вино плюнуло кипенной пеной. Прокисло, что ли? Может, это деликатес такой вроде сыра с плесенью?

Перебродившее вино оказалось чудным. Но вкусным, факт. Сладковато-кислым, освежающим и легким. Памятуя о коварстве пены, аватар глотнул еще, осторожненько. Почему-то захотелось лимона с тертым шоколадом.

Нарастающее блаженство прервал деликатный стук в дверь.

– Л’лэрд Винтерфелл? Сударь! – позвала служанка.

– Флена, не входи! Что-то случилось?

– Я вам спинку потереть пришла!

– Я уже потер! – Вилль с удовольствием почесался о бортик ванны.

– А… ваш вечерний туалет… – растерялась служанка.

Вилль оторопел не меньше и чуть не брякнул «сам схожу».

– Фленушка, я все сам. Спасибо!

– Х-хорошо, л’лэрд. Я вам ночную сорочку тогда на кровать положу, вместе с колпаком.

Ночную… соро-о-очку?!! Колпа-а-ак?!!

– Фленушка, будь другом, найди мне порты, а?

Милая девушка хотела быть другом, поэтому согласилась.

– Только не рейтузы в облипочку и не панталоны с кружавчиками, а порты! Хлопковые! – крикнул вдогонку отпускной гвардеец.

Домывался он в темпе вальса, при растирании ускорился до плясовой.

Флена оказалась девушкой понятливой и расторопной. Доставила именно то, что просили. Порты! Не хлопковые, правда, а из мягкой тонкой шерсти, что к телу оказалось еще приятнее. Сорочка лежала тут же, на кровати. Длинная, почти до пят, и с кружевной пелеринкой. Прямо как у деревенских замужних баб. Накинув свежую рубашку, аватар замер у круглого сервированного столика, как кот над салом. В центре возвышалось орочьих габаритов блюдо с горой отбивных, истекающих сладким соком, присыпанных кинзой и колечками свежего лука; многочисленные соусницы радовали разнообразием цветовых и вкусовых оттенков; нарезка сырокопченая, вареная, вяленая и сырная открывала перспективы сказать новое слово в бутербрододелании; малосольные огурчики не больше мизинца величиной, маринованные помидоры… И все это великолепие – для одного изрядно похудевшего оголодавшего волка!

В окно поскребли так вовремя, что Вилль не удивился и пошел открывать. Меж двух когтистых ручек к стеклу прижимался сплющенный пятачком нос. Едва задвижка скользнула вбок, нос этот проник в образовавшуюся щель и зашевелился, втягивая божественный аромат жареного мяса.

– Дурацкие здесь предрассудки! Если идешь в гости после заката, все думают о чем-то… – С помощью Вилля преодолев подоконник, Алесса покрутила пальцем в воздухе, потом беззаботно махнула рукой.

– Тебя не заметили? А то в столице не принято по стенкам ходить. По крышам, кстати, тоже.

– Дворецкий в обмороке. Очухается – решит, что почудилось.