– Не желает ли сеньора прокатиться верхом?

Лошадь под ним беспокойно перебирала ногами.

– Желаю, но на своей лошади, – ответила Шейла.

– Поехали, – он освободил левую ногу из стремени и протянул ей руку. – Мы найдем для тебя лошадь.

Шейла в нерешительности взглянула на Ларедо. Его выражение как бы говорило ей: «Помни, что я сказал». Поставив ногу в стремя, Шейла приняла протянутую руку Рафаги и почувствовала, как напряглись его мышцы, когда он помогал ей забраться в седло.

Взяв поводья в левую руку, он пустил лошадь по полукругу, слегка поддерживая Шейлу. Она прислонилась к его груди, лошадь немного занервничала, приспосабливаясь к дополнительной нагрузке, и поскакала к селению.

Шейла чувствовала прикосновения горячих рук Рафаги, исходящий от него запах помимо воли волновал ее. Его теплое дыхание шевелило волосы у нее на затылке.

– Ты действительно хочешь ехать отдельно от меня? – проговорил он ей в ухо.

– Действительно, – ответила она, но голос ее предательски дрогнул, и она знала, что это не укрылось от внимания Рафаги. Как только впереди показались хижины, он пустил лошадь медленным шагом. Шейла в первый раз попала в селение. Она с интересом огляделась вокруг.

– Что это вы с Ларедо так серьезно обсуждали, когда я к вам подъехал?

– Мы разрабатывали план очередного побега. – Она намеренно старалась разозлить его.

– Шутите, сеньора! – проговорил он насмешливо, уверенный в том, что это совершенно исключено.

– Сеньора?! Тебе не кажется, что нелепо называть меня так в данных обстоятельствах?

Шейла повернула голову, чтобы смерить его холодным взглядом, но, увидев его лицо так близко от себя, смутилась. Она скользнула взглядом по его губам, насмешливым морщинкам у рта и быстро отвела глаза – так сильно забилось ее сердце от охватившего ее чувственного порыва. Она старательно смотрела перед собой, борясь с внезапно подступившей слабостью.

– Да, конечно, ты права, – согласился он и после небольшой паузы добавил: – Шейла.

Что-то неуловимое в том, как он произнес ее имя, привело ее в еще большее смущение. Легкое движение его левой руки заставило лошадь свернуть к поселку.

Когда они проезжали мимо стоящих рядами убогих глинобитных построек, его правая рука легла ей на живот в том месте, где его не прикрывали завязанные узлом полы блузки. От его осторожного интимного поглаживания она задышала часто и неровно.

Умом Шейла ненавидела Рафагу, но это не мешало ей чувствовать его колдовскую власть над ее плотью – стоило ему дотронуться до нее, как она загорелась желанием.

Она отчаянно смущалась, видя, как жители поселка – мужчины и женщины – поворачивают головы им вслед. Некоторые из них приветствовали Рафагу кивком головы или поднятой рукой; его здесь явно уважали.

Даже ребятишки, игравшие за домом, бросили игру и уставились на Шейлу. Она понимала, что ее золотистые волосы и светлая кожа были для них в диковинку. Смуглая кожа Рафаги только подчеркивала белизну ее лица.

Какая-то собака с лаем бросилась к ним, но лошадь только повела ушами и не ускорила шага. У одного из домов в кресле сидел мужчина, широкий выступ крыши защищал его от солнца. Когда они поравнялись с ним, он не пошевелился, даже не посмотрел в их сторону.

Его ноги были укрыты пестрым пледом, и Шейла вспомнила, что Рафага рассказывал ей о парализованном муже Елены. Она с интересом посмотрела на дом и заметила стоявшую в тени дверного проема Елену. При виде Шейлы глаза мексиканки полыхнули огнем.

Они миновали дом Елены и приблизились к небольшому загону, и только тут Шейла осознала истинную причину ревности Елены. Она не просто ехала верхом рядом с Рафагой. Нет, Елена наверняка заметила руку Рафаги, которой он, как хозяин, обнимал Шейлу.

Вслед за этим озарением пришло и другое. Рафага пригласил ее не из-за того, что желал проехаться в ее компании, и не для того, чтобы развлечь. Он на деле подтверждал свое вчерашнее заявление. «Завтра, – сказал он, – каждому станет известно, что ты моя женщина».

Слухи об изменении ее положения быстро облетели маленький поселок, и Рафага наглядно продемонстрировал их достоверность, проехавшись вместе с ней верхом на глазах у всех. Когда Рафага остановил лошадь перед оградой загона, Шейла тут же перекинула ногу через луку седла, намереваясь спрыгнуть. Она была рада избавиться от его волнующей близости, заставившей ее позабыть обо всем.

Его рука крепко обхватила Шейлу за талию и помогла ей спуститься, хотя она вполне могла обойтись без посторонней помощи. Шейла направилась к загону, где лошади радостным ржанием приветствовали скакуна Рафаги.

– Buenos dias, señor Rafaga. Hello, señora.

Приветствие на английском языке удивило Шейлу. Из-под навеса появился мексиканец. Его лицо выражало радушие и уважение, без тени заискивания. Она видела его прежде, когда он стоял в охране.

– Чем могу вам помочь? – спросил он по-английски с сильным акцентом.

– Мне нужна оседланная лошадь для сеньоры, – ответил Рафага.

Мексиканец внимательно оглядел лошадей в загоне.

– Какая вам нравится? – спросил он, обращаясь к Шейле. Но за нее ответил Рафага:

– Гнедая, со звездочкой.

Шейла оглядела лошадей и отыскала среди них спокойную на вид гнедую с белой звездочкой на лбу. Она плохо разбиралась в лошадях.

– Гнедая? – Ей показалось, что мексиканец, как и она сама, не одобряет выбора Рафаги. – Roano. – Он тут же перевел для Шейлы: – Чалая кобыла лучше.

Гнедая крапчатая кобыла вытянула шею поверх изгороди. Длинные ноги, породистый круп говорили о ее чистокровном происхождении и напомнили Шейле американских чистопородных лошадей. У нее были большие карие глаза, любопытные, но спокойные.

– Нет, чалую не надо, – отверг его предложение Рафага.

Мексиканец смущенно посмотрел на него, справедливо полагая, что выбрал лучшую из своих лошадей, и не мог понять, почему Рафага предпочел гнедую кобылу чалой.

– Я думаю, – объяснила Шейла мексиканцу, – он выбрал для меня такую лошадь, которая не сможет далеко ускакать.

– Ускакать? О нет, сеньора, чалая очень спокойная. Мой сын Пабло постоянно ездит на ней, – настаивал тот.

Рафага задумчиво приподнял брови и что-то сказал по-испански. Довольная улыбка на лице мексиканца подсказала ей, что она поедет на чалой, еще до того, как кобылу вывели из загона.

– Неужели ты не боишься, что я убегу? – мягко спросила Шейла, стараясь говорить потише, чтобы слышал только Рафага.

Он внимательно глянул на нее из-под полуопущенных век.

– Ты будешь думать об этом, – сказал он тихо, но твердо, – однако не сделаешь этого.