Всеми своими фибрами, всем существом прирожденной ищейки я чувствовала, что это — оно! Та самая ниточка, которая ведет к разгадке. И хотя я даже приблизительно не могла бы себе представить сейчас, в чем именно заключается эта разгадка, но уверенность, что я на верном пути, вселяла в меня такой бурлящий оптимизм, что окружающие предметы плясали перед глазами и, признаюсь, машину я вела в этот раз отвратительно.

Приехав домой, я первым делом поставила варить кофе и проверила наличие сигарет. Результаты проверки меня вполне удовлетворили — моих запасов хватило бы, чтобы убить с помощью никотина целый табун лошадей.

Когда кофе был готов, я устроилась на диване, разложив на журнальном столике (не из карельской березы) сигареты и поставив чашку и пепельницу. Теперь все было готово к тому, чтобы начать «думать мысли».

Нет никакого сомнения в том, что профессор Разумов имел отношение к секте «Свидетели Иеговы». И, судя по тому, что он имел право распоряжаться суммами (вроде той, которая была обозначена в квитанции), — отношение довольно близкое. Проясняется также и еще один вопрос: имело ли исследование студентов о первых христианах какое-либо отношение к иеговистам? Очевидно, что имело. Учитывая деятельность их наставника, отношение было именно положительным.

Можно предположить, что профессор параллельно с обучением вербовал для секты новых адептов в студенческой среде. Оно и понятно: ведь дети гораздо более внушаемы, чем взрослые, им намного легче задурить голову. Мне явственно вспомнилось негодование моей подруги Лены. Да, бельишко-то у профессора грязноватое!

Теперь — адрес. В загородном доме по адресу Маркина, 128, я видела только Зильберг. Возможно, и профессор там не однажды бывал. При жизни. А это говорит о том, что и загадочная Вера Иосифовна имеет к упомянутой секте самое непосредственное отношение! Возможно, именно этим объясняются внерабочие контакты Разумова и Зильберг, а вовсе не любовной историей, которую так лелеет в душе гостеприимная секретарша Степанида Михайловна.

Что же получается? Зильберг и Разумов, пользуясь своим служебным положением, «затягивали в сети» своих доверчивых учеников, обеспечивая тем самым все новых и новых членов, а вместе с этим, несомненно, и доход секте «Свидетели Иеговы».

Тут я вспомнила о загадочных списках из последнего, запертого ящика Зильберг. Сейчас я была совершенно уверена: это списки тех, кого им удалось привлечь в секту.

Я включила компьютер и еще раз просмотрела отснятые мной в кабинете Зильберг материалы. Теперь все очень хорошо раскладывалось по полочкам. Плюсы и минусы — это те, кто «повелся» и кто «не повелся» на предложение вступить в секту. Числа — несомненно, суммы взносов. Возможно, вступительных. Разные загадочные слова вроде «буклет» и прочие — рабочие пометки: кому, например, раздавалась литература.

Ну и дела! Вот и получай себе высшее образование. С «приложением»!

Открывшаяся мне картина была весьма неприятного свойства. Все-таки когда по улицам бродят улыбающиеся тетеньки и предлагают вам разные «интересные» брошюрки религиозного содержания — это одно. Но когда вербовкой занимаются люди, изначально призванные обучать и воспитывать, формировать личность, люди, к которым дети уже по самому их положению наставников склонны прислушиваться, — это совсем другое! Снова я натыкаюсь на перевертыш в этом деле, снова сталкиваюсь с противоположностью, и на этот раз, пожалуй, с самой отвратительной.

Однако не время предаваться эмоциям. Хотя я была совершенно уверена в правильности сделанных мною выводов, но юридически мои позиции пока что очень шаткие. Единственная неопровержимая улика — это квитанция. Но и она доказывает только то, что профессор Разумов заказывал в типографии брошюры, агитирующие граждан вступать в секту «Свидетели Иеговы». Точнее, в общество «Сторожевая Башня». Сие не доказывает даже того, что сам профессор в этом обществе состоял.

Списки Зильберг тоже не содержат никаких конкретных указаний. Если заявиться к ней сейчас, она легко может придать своим «плюсам» и «минусам» какую угодно трактовку. Да еще меня же и привлечет за незаконное проникновение в ее кабинет.

Здесь нужно начинать с другого конца. Прежде всего — поподробнее узнать о деятельности этой секты на территории нашей области. Кто верховодит, кто шестерит, где встречаются, и все такое прочее. Ах мой ненаглядный подполковник! Не иначе, как снова придется вам поработать сверхурочно.

Я набрала нужный номер и услышала до боли знакомое:

— Алло?

— Владимир Сергеевич? Все трудитесь?

— Здравствуй, Танюша. Как дела?

— Да какие дела — слезы одни! Представляешь, до сих пор все над тем покровским делом сижу.

— Да брось, быть этого не может. Неужели начинаешь квалификацию терять?

— Не иначе. Хотя я-то, в отличие от доблестных милицейских органов, не стала списывать свои неудачи на то, что дело — заведомый глухарь. Трудилась я, Владимир Сергеевич, в поте лица. И труды мои увенчались-таки результатами. В отличие от доблестных милицейских органов.

— Ну завелась!

— Да ничего я не завелась. У самой это дело уже в зубах навязло! Сам посуди, ночью в переулке забили человека: ни свидетелей, ни улик, ни мотива. Поди-ка найди здесь убийцу!

— И ты взялась за такое дело?!

— А куда было деваться — характер такой, не могу отказать людям.

— Ну еще бы, за такой гонорар!

— Киря! Ты меня извини, пожалуйста, но покажи мне еще хотя бы одного человека в этом городе, который взялся бы расследовать заведомо нераскрываемое дело даже и за подобный гонорар.

— Да ладно, не петушись. Разве я когда-нибудь сомневался в том, что ты — гений сыска?

— Так и быть, прощаю. Просьба у меня к тебе будет.

— Ты будешь смеяться, но в этом я тоже не сомневался.

— Молодец. Значит, история такая: в городе Тарасове ведет весьма активную жизнедеятельность секта под названием «Свидетели Иеговы». Слышал о такой?

— В общем, да, хотя подробно не интересовался.

— А придется. Мне нужна вся возможная и невозможная информация по деятельности этой секты. Даю наводку: дом по улице Маркина, 128, имеет к ней самое непосредственное отношение.

— Таня, я же просил…

— А я так и сделала, как ты просил: на улицу Маркина — больше ни ногой. Но я же не виновата, что некоторые совершенно конкретные документы, касающиеся деятельности секты, имеют именно этот адрес!

— Хм, не знаю… попробую…

— Попробуй, Киречка, умница, а уж я-то как любить тебя буду… Да, еще. Если будет возможность, пробей на причастность к секте такие фамилии, как Разумов и Зильберг.

— Это еще кто?

— Разумов — это тот, которого убили.

— А Зильберг — кто такой?

— Это женщина, коллега потерпевшего по работе.