– И в чем будет заключаться эта помощь? – деловито осведомилась Нонна. – Что нам делать или не делать ради этих благ?

Элиза сложила руки на груди.

– Не рассказывайте никому, что господин Ручкин умер в номере Евлампии, сделайте вид, что вы вообще ничего о случившемся не знаете.

Нонна опустила голову.

– Мы с Алешей планируем остаться в городе на какое-то время. Можете помочь нам найти маленький домик? Деньги у нас есть, но их на шикарное жилье не хватит.

Управляющая замахала руками.

– Милая, зачем вам тратиться? У ворот стоит сторожка, в ней три комнатки, кухонька, ванная, туалет. Там жил привратник, но месяц назад он уволился, я никак на его должность достойного человека не подберу. Если не сочтете за труд утром и вечером двор мести и кое-какие совсем несложные обязанности исполнять, то живите бесплатно, ни копейки ни за воду, ни за электричество, ни за отопление не заплатите, да еще деньги хорошие получите.

– Отлично, – быстро согласилась Круглова.

Я села на кровать. Сотрудникам спецбригады смерть Кирилла Григорьевича оказалась на руку. Нонна и Алексей намеревались поселиться в городке и предпринять попытку подружиться с кем-то в Олафе, чтобы установить, кто привозит героиновый кафель Карлу и как его потом переправляют в Москву. Сейчас Кругловы получили предложение стать привратниками замка. Это ли не удача?!

Элиза повернулась ко мне.

– А вы, Евлампия? Если откажетесь, сниму свое предложение молодоженам насчет сторожки. Бессмысленно предлагать жилье им за молчание, если вы направо и налево будете рассказывать о ночном происшествии в своей спальне.

Нонна молитвенно сложила руки.

– Лампа, пожалуйста! Мы только поженились, хотим ребеночка, не намерены воспитывать его в безумной Москве. Мечтаем жить здесь. Снимать жилье дорого. Раньше, чем через пять лет, не сможем себе сыночка позволить. Если же будем привратниками… Не погубите нашу мечту!

– Да, – подхватил Алексей, – мы за вас каждый день молиться будем.

– Хорошо, – согласилась я, – ничего не видела, спала камнем. Но что будет с останками Кирилла Григорьевича? Он приехал не один. С ним дочь, жена. Вы о них подумали?

– Не беспокойтесь, – зачастила Элиза, – я решу все проблемы наилучшим образом. С вас только обещание молчать. Так как?

– Я не отличаюсь болтливостью, – сказала я, – можете на меня рассчитывать. Пожалуйста, дайте стеклянную банку для мышат.

– Для мышат? – растерянно повторила Элиза. – Откуда они взялись?

– Из моего матраса, – ответила я, – похоже, они в тюфяк вместе с сеном попали.

Элиза всплеснула руками и, сказав «сейчас», быстро ушла.

– Вас же не надо просить хранить в тайне наш разговор? – осведомилась Нонна.

– Нет, – ответила я, – желаю удачи, надеюсь, вам удастся благополучно выполнить задание. Разрешите дать совет? В следующий раз, когда придется изображать влюбленную пару, не скупитесь на кольцо, купите украшение с настоящим бриллиантом. Всегда может найтись какая-нибудь чересчур глазастая и бесцеремонная Мэри, которая примется вещать, что жених решил сэкономить. Окружающим будет наплевать на скаредность Алексея, но среди тех, кто услышит язвительное замечание о скопидомстве, может находиться некто, кто начнет задавать себе вопросы: «Даже очень бедный парень в лепешку расшибется, но приобретет обожаемой невесте брюлик, пусть маленький, но настоящий. Почему Алеша обошелся цирконием? Может, он вовсе и не влюблен в свою супругу?» Все провалы агентов начинаются с маленьких недоразумений.

Из-за того что ночь оказалась почти бессонной, я проснулась около одиннадцати утра и сразу пошла в ванную. Чтобы не вызывать подозрений у членов группы, Нонна и Алексей пока остались в своем номере. Но в моей спальне находилось тело Ручкина, поэтому меня устроили в комнате, которой пользуются гости Хансонов, и она оказалась выше всяких похвал, с удобной кроватью, пуховыми подушками и одеялом. Санузел сверкал чистотой, в нем были нормальные ванна-унитаз. Не успела я от души поплескаться в горячей воде, как в дверь деликатно постучали и появилась немая племянница Элизы с подносом в руках. Она поставила его на маленький столик и сделала реверанс.

– Спасибо, Валерия, – поблагодарила я, – вы замечательно сервировали завтрак.

Девушка, еще раз сделав книксен, убежала, не забыв плотно закрыть за собой дверь.

Я устроилась в кресле и начала изучать, что предлагали мне на завтрак. Омлет, мягкий белый хлеб, свежее сливочное масло, сыр, ветчина, джем, бриоши, пара кусков кекса, чашка капучино, чайничек с кипятком, пакетики разного чая и в качестве апофеоза – крохотная коробочка шоколадных конфет, а на ней открытка с надписью: «Олаф желает вам прекрасного дня». Да уж! Это вам не каша из дробленой овсянки и странный напиток, пахнущий деревом. И в ванной жаба не встретилась, и в матрасе мыши не живут. Детям полевки повезло, им выдали аквариум, на дно которого насыпали опилки.

Я налила в блюдечко немного молока, взяла кусочек сыра и занялась кормежкой малышей. Надо, наверное, найти в центре города зоомагазин и купить им мисочку, подстилку, понятия не имею, на чем спят грызуны, но подозреваю, что им, как всем, нравится мягкая постелька.

Минут через сорок я вышла из комнаты и растерялась. Где я нахожусь? Куда идти? Вправо уходит длинный коридор, слева тянется подобие галереи, одна стена которой была зеркальной. Поколебавшись, я пошла по галерее, оказалась в круглом зале с колоннами, увидела Валерию, протиравшую пол шваброй, и громко спросила:

– Лера, если я пойду прямо, попаду в столовую?

Девушка сделала отрицательный жест рукой.

– Можете показать мне дорогу? – попросила я.

Девушка кивнула, и мы двинулись в обратную сторону, миновали дверь моей новой спальни, дошли до поворота, и я ощутила цветочный запах. Моя спутница чихнула, от высокого воротничка-стойки ее платья отлетели сразу три пуговицы.

Прежде чем Валерия опомнилась, я наклонилась, подобрала их и протянула горничной. Она взяла пуговки, прижала руки к сердцу и поклонилась мне в пояс.

Я смутилась.

– Не делайте так больше.

Валерия кивнула и опустилась в реверансе. Теперь, когда ее воротник был расстегнут, я заметила у нее на шее довольно большой квадратный пластырь. Валерия поймала мой взгляд и разразилась серией звуков.

– Шшш, шшш… фффф… ой… ой…

– Вы поранились? – догадалась я.

Спутница кивнула, потом вынула из кармана фартука блокнот, карандаш и начала быстро рисовать.

– Да вы художница, – восхитилась я, наблюдая за крепкой широкой ладонью, которая сжимала карандаш. Очень скоро передо мной появилась жанровая сценка: кухня, плита, чайник, из носика которого вылетает пар, девушка, наклонившаяся над ним…