— Как ни печально, но я должна признаться, что это правда.

— Это я давно понял, Эванджелина, — сказал он резче, чем намеревался. — Не такой уж я глупый.

— Извините, — напряженно сказала Эванджелина, — я совсем не это хотела сказать.

— Я понимаю. Это я вел себя неправильно. Я забылся. Мне следовало бы сразу же прийти к вам и рассказать обо всем. А уж вы решили бы, что делать.

— Вы привыкли брать на себя командование в критической ситуации? — лукаво спросила она.

— Я бы сказал: привык поступать по-своему, мисс Стоун. Вы слишком любезны. Тем не менее я понимаю, что вел себя непростительно. Но я не выдержал, услышав, как о невинном ребенке говорят гадости. Я решил, что наказание должно быть немедленным.

— И справедливым?

— Я считаю, что оно было справедливым, мисс Стоун.

— Знаете, я склонна согласиться с вами. Полли уволена. Я доверяю вашему мнению, Эллиот. Вы здесь почетный гость, и, я надеюсь, будете по-прежнему часто бывать у нас, так что я не могла отменить ваше решение, не поставив под угрозу ваш авторитет.

— Благодарю вас, — просто сказал Эллиот, привыкший самовластно и не всегда справедливо распоряжаться судьбами слуг.

— Я давно заметила, что Полли не всегда добра к Фредерике, но у меня не было никаких конкретных доказательств. А Фредерика такой тихий ребенок и всегда благодарна за любое проявление доброты.

— Она чудесный ребенок, — тихо согласился Эллиот — Вам не кажется, Эви, что, учитывая нашу… дружбу, вы должны мне рассказать кое о чем. Расскажите, например, о происхождении Фредерики.

Эванджелина печально взглянула на него.

— Здесь нет особой тайны. Фредерика — дочь моего дяди, он был в союзных вооруженных силах во время войны на Пиренейском полуострове, и его гарнизон в течение некоторого времени был расквартирован в Фигуэйре. Там он встретил мать Фредерики. Она была вдовой атташе при посольстве принца-регента. Они подружились, а со временем полюбили друг друга. Дядя был ранен в бою при Бусако и умер через два дня. Несколько месяцев спустя родилась Фредерика. Роды были тяжелыми, потому что мать Фредерики была уже немолода. Она вскоре умерла. Они собирались пожениться, но судьба распорядилась по-своему. Друзья дяди решили, что лучше всего привезти ее ко мне. Так она и появилась у нас в Чатеме.

— Очень печальная история, однако со счастливым концом, — заверил ее Эллиот. — Уверен, что вы об этом позаботитесь.

Эванджелина улыбнулась.

— Спасибо за вашу уверенность, Эллиот. Хотела бы я ее разделять, но жизнь в Англии трудна для тех, кто родился в другой стране, тем более если он при этом имеет несчастье быть незаконнорожденным.

— Кому, как не мне, шотландцу, знать это, — усмехнулся Эллиот, — так что вы совершенно правы. — Он взял ее руку и легонько прикоснулся к ней губами. — Кажется, я обязан извиниться не за один, а за два случая своего предосудительного поведения.

Эванджелина внимательно посмотрела на него:

— Что касается вашего второго проступка, то извинения приняты, сэр. А в первом случае я, откровенно говоря, не почувствовала себя оскорбленной.

— А следовало бы, — сказал он, глядя через ее плечо в окно башни. — Эви, завтра я должен вернуться в Лондон.

— Вы должны уехать? — не скрывая разочарования, переспросила она.

Он тихо рассмеялся.

— Эванджелина, вы мне льстите. Но к сожалению, у меня неотложное дело в Лондоне.

— Вы сможете… вернуться к концу недели? — почти прошептала она.

— Вы меня приглашаете? — спросил он, прищурив серебристо-серые глаза и крепче сжимая ее руку.

— Я не играю в игры, Эллиот. Конечно, я вас приглашаю.

— Эванджелина, я должен сказать вам что-то очень важное. И хотел бы, чтобы вы подумали об этом в мое отсутствие.

У Эванджелины екнуло сердце. Эллиот собирается сказать ей что-то такое, о чем ей не хотелось бы слышать. Она это знала. По его тону было видно, что говорить об этом ему не хочется. Что это может быть? Какая-то тайна? Существует какой-то барьер между ними?

— Говорите. Я вся внимание.

— Должен признаться, что я был с вами не вполне честен… особенно в одном вопросе, который имеет для меня очень большое значение. — Он замолчал, словно не находя нужных слов.

— Я знаю, что у вас есть свои тайны, — сказала она, заметив, как он поморщился. Держа ее за руку, он принялся обводить пальцем линии на раскрытой ладони, стараясь не встречаться с ней взглядом.

— Со временем я хотел бы многое сказать вам, Эви. К сожалению, я тугодум и упрямец, как все шотландцы, и привык преодолевать препятствия поочередно, а не все сразу. Вы меня понимаете?

Эванджелина хотела бы понять, но тайны в отношениях с Эллиотом ее пугали. Вдруг он узнал о леди Трент? Или это имеет отношение к его бывшей невесте? А вдруг он надеется возобновить помолвку? Нет, не может быть. Особенно после того, что произошло между ними…

Эллиот вздохнул, прервав поток ее мыслей.

— Эви, как большинство мужчин, я не святой. И никогда им не был. Наверняка я совершал в жизни поступки, которых следовало бы стыдиться. Не могу сказать, что я действительно стыдился, хотя, наверное, следовало бы.

— По крайней мере вы честно признаетесь в этом, — усмехнулась она.

— Подождите делать выводы, — сухо сказал Эллиот. — Видите ли, Эви, у меня есть дочь. — Самое трудное осталось позади, и теперь слова посыпались из него как горох. — Ее зовут Зоя. Она красивая, умненькая и тихая как мышка. Ее единственным другом является старый шотландец, мой дворецкий. Ей очень идет фиолетовый цвет, она любит читать, обожает малиновое варенье и котят и… черт возьми, это в основном все, что я о ней знаю. — Эллиот снова уставился на ладонь Эванджелины, стараясь не встречаться с ней взглядом. — Но я попытаюсь узнать ее получше.

У Эванджелины перехватило дыхание.

— Это как-то связано с расторжением вашей помолвки?

— Нет, Эви. Мать Зои была танцовщицей, причем не особенно хорошей. Подобно многим женщинам, которых я… знал, она была…

— Вашей любовницей?

— В течение некоторого времени.

— А потом родилась Зоя?

— Да. Это было восемь лет назад. Мне следовало бы радоваться, а я пришел в ярость. Сначала я и вовсе не хотел ребенка. — Он горько усмехнулся. — Но мать Зои тоже ее не хотела.

— И что вы решили?

— Мы пришли к полюбовному соглашению, в соответствии с которым эта женщина должна была проживать за границей и никогда не возвращаться в Англию.

Эванджелина испуганно охнула.

— Значит, вы не видитесь с дочерью?

Эллиот, взглянув на нее, заявил холодно и твердо.