— Поговорить с капитаном. Только он, похоже, не рад нам.

— Долго будете еще заниматься тарабарщиной? — недовольно произнесла Олеся. Я чуть не рассмеялась, что совершенно не вписывалось в ситуацию. Олеся, когда чего-то не понимала, становилась капризной, как ребенок. Сейчас она не понимала, о чем мы говорим с Дарио.

— Я провожу вас, — кивнул Дарио без тени улыбки и первый направился к трапу, ведущему на капитанский мостик.

Карло Пуччини читал газету и даже не повернул головы при нашем появлении. Вообще никакой реакции не последовало. Тут уж Олеся не выдержала. Агрессия, накопившаяся за утро, вылилась в одной единственной фразе. Я не знала, что она ему сказала, но по тону и его реакции, поняла, что какую-то гадость. Он резко развернулся и уставился на нас маленькими глазками на побагровевшем лице.

Не хотелось начинать разговор со скандала, тем более что я ожидала его в процессе.

— Олесь, давай по существу, — попросила я подругу.

— Да, надоели такие вот идиоты, — злобно прошипела она, не переставая буравить капитана взглядом. Причем, он отвечал ей тем же, с той лишь разницей, что у него это сочеталось с неприкрытой похотью. — Сидит, как пингвин на яйцах, головы не повернет.

— Да, плевать на то, как он ведет себя. Спроси, почему уловы упали? — велела я.

Хотелось скорее закончить неприятный разговор и отправиться домой. Только там я чувствовала себя спокойно.

Олеся снова заговорила. Я видела, как она старается это делать спокойно. Но получалось не очень. Выражение лица подруги, смесь презрения и брезгливости, оставляло желать лучшего. Видел это и капитан, отчего только сильнее распалился. На спокойный выпад Олеси он принялся орать и размахивать руками, периодически тыча в меня пальцем в попытке убить взглядом. Я даже немного попятилась от такой агрессии.

По мере тирады, лицо Олеси все больше напоминало презрительную маску. Она даже не пыталась перебить его, только губы ее кривились все сильнее, и взгляд становился тяжелее. Когда капитан замолчал, я рискнула спросить:

— Что он сказал?

— Этот дебилоид, — повернулась ко мне Олеся, — утверждает, что рыба не ловится.

— И все?

Слабо верилось, что сказал он только это.

— Ну почему же?.. Еще он по-всякому оскорблял нас, говорил, что лезем не в свое дело, велел убираться восвояси… В общем, тут такой букет, что и перевести не знаю как.

Она говорила медленно, не отводя взгляда от капитана. А потом так же медленно произнесла несколько фраз на итальянском.

— Что ты ему сказала?

Я чувствовала себя болванчиком, особенно моя голова, которая вертелась в стороны, от Олеси к капитану и обратно.

Ответить Олеся не успела. Словно какая-то сила сорвала Карло Пуччини с места. Он подлетел почему-то ко мне и принялся выкрикивать мне в лицо какие-то слова, обдавая запахом чеснока и перегара. От неожиданности я опять попятилась и чуть не упала с лестницы, не придержи меня Дарио. Видно, крики привлекли его внимание, и он решил вмешаться. Если бы не он, все могло бы обернуться трагедией, во всяком случае, для меня.

Дарио продолжал удерживать меня за талию, пока не переместил в безопасное место, к бортику. Потом молча оттеснил капитана, выпрыгивающего из кожи и продолжающего орать. С ним он не церемонился, просто ткнул того в грудь огромной рукой, так что тот отлетел и в аккурат приземлился на крутящийся стул, едва не опрокинув его. Это послужило шоковой терапией, капитан резко замолчал, только глаза его продолжали вращаться, рискуя вылезти из орбит.

— Что происходит? — спокойно поинтересовался Дарио. В которой раз поразилась его выдержке.

Он повторил вопрос по-итальянски, обращаясь к Олесе. Она коротко ему что-то ответила, переведя для меня:

— Я сказала, что змеюка плюется ядом без видимых на то причин.

— А что он говорил-то? — спросила я, перестав следить за капитаном. На этот счет я была спокойна, пока Дарио тут, гаденыш не позволит себе ничего такого.

— Оооо, тебя лучше этого не знать, — с нервным смешком ответила Олеся. — Я про нас столько нового узнала!.. В таких подробностях. Это даже перевести трудно, в моем русском лексиконе нет столько слов.

— Ну, а по существу вопроса?

— По какому еще существу? — с издевкой спросила она. — Нет никакого существа. Он невменяем, чтобы требовать от него ответа.

Олеся вела себя непривычно. Возможно оттого, что первый раз наблюдаю свою подругу в стрессовой ситуации, но ее метаморфозы меня удивляли. Только она была язвительной, как вдруг стала необычайно серьезной.

— Слушай, — заговорила она. — Пора кончать с этим. Я не понимаю, что происходит, но он, — она ткнула пальцем в Карло Пуччини, — ведет себя неадекватно. Он занимается вредительством, если хочешь знать мое мнение. Уловы не падают, это он не хочет ловить рыбу. Я думаю, что это делается намеренно, чтобы похерить бизнес, понимаешь? Он делает все, чтобы ты разорилась и лишилась лодки и, следовательно, наследства.

Я уже тоже это поняла, смущало отсутствие видимых причин. Зачем это все нужно капитану? Но получить ответы на свои вопросы от него я не надеялась. Судя по всему, Дарио тоже не мог быть нам полезен в этом плане.

— Что же делать?

Я на самом деле не знала, как себя вести и что можно предпринять. Я запуталась в интригах и непонятках. Происходящее сбивало с толку.

— Как что?! Да гнать его нужно к чертям собачьим! — опять взорвалась Олеся. — Пусть катится колбаской…

— А кто же будет капитаном?

— Люсь, прекращай, а… — Она смотрела на меня, как на убогую. — Да хоть Дарио!

— Тогда скажи ему, что он уволен, — не очень уверенно кивнула я в сторону капитана.

— Ага, сейчас… После всего того, что он сказал про нас, стану я так вежливо объясняться, — хмыкнула Олеся.

Затем она повернулась к капитану без тени улыбки на лице и выплюнула одну единственную фразу. Я наблюдала за его реакцией, догадываясь, как именно преподнесла подруга новость об увольнении. Скорее всего, она сказала ему что-то типа «пшел вон», а то и еще что-нибудь погрубее. Лицо капитана пошло пятнами. Он вскочил со стула, намереваясь броситься на Олесю с кулаками. Но натолкнулся на железную грудь Дарио и отскочил, как мячик для пинг-понга.

Олеся сказала еще что-то и указала на трап. Дарио не давал капитану возможности трепыхнуться, стоя между нами и им. Он ничего не говорил, просто смотрел на него из-под козырька бейсболки. Олеся так и стояла с вытянутой рукой, ожидая, когда капитан покинет судно. Мне отводилась роль наблюдателя.

Если капитан и хотел сказать что-то еще, сделать ему это не позволили. Дарио посторонился, освобождая проход, намекая, что если тот не поторопится, то спустит его с лестницы. Капитану ничего не оставалось, как покинуть лодку. Поравнявшись с Олесей, он повернулся к ней и что-то прошипел.