– Полноте, – снисходительно усмехнулся он. – Я берусь вам доказать, что во всяком по-настоящему талантливом человеке или даже гении непременно найдется хоть капелька благородной крови, которая поднимает его на более высокий по сравнению с другими людьми уровень...

– Мне, конечно, было бы интересно поговорить об этом как-нибудь, – прервала я нашу беседу, – если бы не события в принадлежащем мне имении одно другого страннее. Я уже не говорю об Осипе, который позволил себе жить здесь, точно такое вообще возможно длительное время. Может, он хотел убить меня?

Я хотела сказать ему о наблюдении Аксиньи, но в последний момент меня что-то удержало. Не то чтобы я Кирилла в чем-то подозревала, но пока одно я знала совершенно точно: к обоим убийствам я не имею никакого отношения. В отношении остальных такой уверенности у меня не было.

– Если вы не возражаете, кузина, я мог бы и дальше заниматься вашими хозяйственными делами. Например, просмотреть хозяйственные книги. Вдруг я найду еще что-нибудь?

– Я и сама хотела об этом вас попросить. Конечно, неудобно заставлять работать своего гостя...

– Ради Бога, Анечка... – Он будто нечаянно допустил эту оговорку и тут же спохватился: – Если не возражаете, ваше сиятельство, я вас покину.

Он поклонился и ушел, а я вышла в коридор, накинув на плечи доху, в которой мама прогуливалась по имению, если вдруг становилось холодно, и тоже вышла вслед за ним.

– Здравствуйте, Анна!

Голос Джима Веллингтона заставил меня вздрогнуть.

– А разве мы сегодня с вами не виделись?

– А вы против того, чтобы я пожелал вам здравствовать с глазу на глаз? – немного подразнил он меня.

И тут я вспомнила кое-что и смутилась, потому что до сего времени как-то и не терзалась муками совести по поводу того, что позволила себе взять без спроса лошадь Джима. А если ему захочется срочно уехать из имения или вообще просто пойти посмотреть, как там его собственность себя чувствует?

– Видите ли, Джим, – сказала я осторожно, – я позволила в отношении вас совершить не очень хороший поступок, потому стесняюсь этого и не знаю, как о том вам сказать.

– Вы? Столь похожая ликом на ангела могли совершить что-то нехорошее?

А в самом деле, что это со мной случилось? Как я могла сделать то, чего прежде никогда бы себе не позволила? Неужели события в имении настолько выбили меня из колеи? Но тогда почему Джим произносит оду в прозе моему совершенству и при этом насмешливые искорки сверкают в его глазах? И почему моему поступку не удивился Зимин?

– Я взяла без спроса вашу лошадь.

– Как без спроса? Но разве Владимир не передал вам нашего общего решения по этому поводу? Мы вчера с ним как раз говорили о том, что моя лошадь – самая выносливая, и потому лучше всего дать вашему слуге именно ее.

Нет, какое свинство! Этот самоуверенный поручик не только ничего мне не сказал, но даже и посмеялся надо мной! Он видел, что мне неловко от собственного неблаговидного поступка, что я переживаю, и сказал хоть что-нибудь, чтобы меня успокоить? Небось исподтишка наблюдал за моими мучениями и радовался!

Надо посмотреть: те старинные мушкеты, которые нашел в доме Кирилл, стреляют или нет?

Мне представилась возможность улизнуть от ответственности, и я ею пренебрегла.

– Но я могла бы сказать об этом вам лично. Как, например, о том, что вы можете воспользоваться моей каретой, если вам зачем-либо понадобится выехать из имения.

– Вы очень добры, Анна. И мужественны.

Почему вдруг он сказал мне об этом? Что я такого мужественного сделала? Как раз в последнем я сама очень даже сомневалась.

– Спасибо, Джим. Я очень рада, что среди мужчин имею такого друга, как вы!

Теперь настала его очередь смутиться, а я воспользовалась заминкой в нашем разговоре и пошла прочь с легким поклоном.

Едва выйдя на крыльцо, я увидела, что исправник Мамонов в сопровождении поручика Зимина направляется в мою сторону. Наверное, он осматривал тела убиенных женщин.

Я до сего времени так и не удосужилась сходить в ту самую клеть, которая использовалась теперь вместо склепа.

– Ваше сиятельство может уделить мне немного времени? – сказал Мамонов, подходя и глядя на меня снизу вверх.

– Пожалуйста. Вас устроит гостиная?

– Если можно, я бы попросил вас немного прогуляться со мной. Например, к вашему лабиринту, где была найдена покойная госпожа Уэлшмир.

Он подал мне руку, и я сошла к нему со ступеней.

– Думаю, разговор со мной мало что вам даст, – сказала я, невольно следуя цепочке следов, которая отчетливо виднелась на тонком, девственно чистом слое снега. И, поскольку Иван Георгиевич ничего не говорил, пробормотала сама: – Неужели кого-то еще потянуло в этот проклятый лабиринт? Что в нем может быть интересного?

– Итак, Анна Михайловна, меня интересует, каким образом вы познакомились с этой англичанкой? – спросил Мамонов, не обращая внимания на мои риторические вопросы.

– Дело в том, что она досталась мне по наследству от мамы, – сказала я. – Приехав в Москву по делам, я застала ее живущей во флигеле вместе с моей крепостной Аксиньей – дом оказался разрушен войной...

– А ваша мама...

– Скоропостижно умерла. Никто не ожидал...

– Смерть приходит неожиданно, даже когда ее ждут, – философски заметил Мамонов. – Значит, Хелен Уэлшмир вы ранее не видели?

– Не видела. И была удивлена, что мама выбрала себе такую горничную.

– Какую именно?

– Совсем не похожую на прислугу.

– М-да, – покряхтел Мамонов, о чем-то думая. – А господин Веллингтон?

– Что – господин Веллингтон?

– Ведь это же с подачи Уэлшмир он оказался в вашем имении?

– Считаете, это он задушил Хелен, когда перестал в ней нуждаться? – Мое живое воображение заработало, как лошадь на выездке. – А может, она его чем-нибудь шантажировала?

– С чего в вашу красивую головку приходят такие странные мысли? – очень натурально удивился Мамонов. – Или у вас есть к тому причины?

– Нет. Но разве следователи не строят догадки, как произошло то или иное преступление?

– Следователи строят догадки, как вы изволили выразиться, на основе фактических событий. Разве кто-нибудь видел, что господин Веллингтон прогуливался с госпожой Уэлшмир как раз в этом месте и как они входили в лабиринт?

Об этом я никого и не спрашивала. Никто не знает, где был Джим в то время, как убивали Хелен. Когда мои слуги ее искали, Веллингтон занимался ремонтом мебели – чего бы вдруг? Для того чтобы установить, с кем общалась перед смертью Хелен, нужно как минимум знать, в какое именно время она умерла. Разве Мамонов не знает об этом?