Огромный муравейник ждет своего героя. Единственного, кто знает, во имя чего стоит умирать.

— Не нужно ехать на встречу с Гердой.

— Что? — Я открыл глаза.

Порозовевшее лицо спутницы указывало на то, что она вернулась. Не знаю — частично или полностью, но «говорящая с духами» вышла из медитативного состояния.

— Они говорят: это засада.

— Даже так? — Я поверил в «Решетку Андервайзера» по той простой причине, что такую дурацкую историю невозможно придумать.

Но бред про коварную Герду… Это уже чересчур. Наркотики, галлюцинации, неугомонные демоны, череда случайных совпадений, временное «просветление», — из множества правдоподобных вариантов можно выбрать любой — и почти наверняка попасть в яблочко.

— Да.

— Отлично. А твои дружки, случайно, не сообщили, с какой стати Герде понадобилось «сливать» нас кому бы то ни было?

— Не нас, — уточнила Карусель, — а тебя.

— Хорошо, пусть меня, — легко согласился я. — Так они рассказали, зачем понадобилось закладывать меня? — На последнем слове было сделано особое ударение.

— Нет. — Судя по нахмуренному виду, ей был неприятен разговор.

— Может, они чего-то недоговаривают? — Совершенно некстати мне захотелось выкурить сигарету, две или три, а еще лучше — целую пачку.

— Говорят, никогда не нужно раскрывать всех секретов.

— Молодцы! — В бардачке не оказалось сигарет, зато нашлась полупустая упаковка таблеток без маркировки.

Не исключено, что хозяин машины лечился от какой-нибудь особо экзотичной болезни. Или, что более вероятно, время от времени баловался с друзьями расширяющими сознание колесами.

— В самом деле, правда — не всегда благо. — Раздосадованный отсутствием сигарет я вышвырнул упаковку таблеток за борт.

— Они не врут.

Трогательный наивный лепет ребенка, выдающего желаемое за действительное.

— ОК, не врут. — Не хотелось расстраивать ее еще больше.

— Значит…

— Поедем на встречу, как обещали. На всякий случай подождешь за углом.

— Нет.

— Почему? — Мое раздражение было вызвано не столько ее несговорчивостью, сколько отсутствием сигарет.

— Потому что.

«К черту, — устало подумал я, — спорить бесполезно».

— Понятно.

— Если я права, то безразлично, на каком съезде покидать шоссе.

— Ты о чем? — Резкая смена темы в очередной раз поставила меня в тупик.

— О том, чтобы покинуть шоссе на втором съезде.

— Ах об этом! Как скажешь, мне все равно. — Бессмысленно спорить с женщиной, не отдающей себе отчета в словах и поступках.

— Включишь музыку? — Она продолжала лихорадочно перескакивать с темы на тему.

— Нет.

— Почему?

— Еще не готов.

— Это так важно, быть готовым?

— Да.

— Тогда я готова.

«К чему?» — хотел спросить я, но в последний момент передумал.

Ответ очевиден — она готова пойти со мной до конца.

И не просто готова. А пойдет. Чего бы это ни стоило…

Два глупых маленьких муравья бегут по запутанным темным коридорам, неумолимо приближаясь к концу изнурительного путешествия. Туда, где в сердце гудящего муравейника таится ответ на главный вопрос: «Во имя чего должна погибнуть эта колония?»

Но чем ближе цель, тем становится очевиднее: добраться до заветной черты удастся не всем. А еще точнее, не удастся никому.

И если правда, что высшая степень самопожертвования — смерть во имя того, о чем не имеешь понятия, то совсем скоро огромный город-муравейник докажет это на личном примере.

Жаль, что никто не оценит подобную жертву.

Хаос — квинтэссенция упорядоченного абсурда. Идеальный сплав безумия и совершенства.

Так считал Селекционер. Человек, для которого спасение гибнущего мира не являлось целью, а всего лишь средством, позволившим сосредоточить в руках огромную власть.

Согласно теории хаоса, его нельзя контролировать. Можно лишь своевременно корректировать свои действия в соответствии с его проявлениями.

Наиболее простой пример — ураган. Разбушевавшийся ветер сметает все на своем пути. Глупые люди гибнут как мухи или теряют последнее. Умные не просто выживают, а находят выгоду даже в стихийном бедствии. Неважно, в какой форме она выражается. Будь то аферы со страховыми полисами или банальные грабежи. Речь не о моральной подоплеке тех или иных поступков, а всего лишь о способности отдельно взятой личности сосуществовать с хаосом, извлекая из страшного соседства определенную выгоду.

Селекционер не только преуспел в этом сложном искусстве. Он пошел дальше, решив выпустить из кувшина неконтролируемого джина. Чудовище, подобное огненной стихии.

Обуреваемая паникой толпа рвется из объятого пламенем кинотеатра. Животный страх затмевает рассудок. Люди, увлекаемые стадным чувством, ломятся к выходу, сминая все на пути.

А тот, кто поджег здание, не просто находится в гуще событий — он управляет ими.

Разумеется, не один. Лидер, каким бы великим он ни был, не сможет добиться ощутимых результатов без командыподдержки. Ни один, даже самый гениальный, полководец не в силах выиграть сражение без армии. Во все времена были те, кто отдает приказы, и те, кто претворяет их в жизнь.

Единственная проблема исполнителей — человеческий фактор. Страх, корысть, предрассудки, сомнения, мораль. Эти и многие другие проявления человеческой природы способны поставить под удар выполнение любого приказа. Даже фанатики порой сомневаются. Что уж говорить об обычных людях.

К счастью, прогресс не стоит на месте. То, что еще недавно казалось непреодолимым препятствием, в эру имплантатов потеряло свою актуальность. Киборги стали идеальными исполнителями. Взяв все лучшее от машин, они лишились человечности. И, как следствие, массы недостатков, свойственных людям.

Нельзя заставить полюбить. Зато возможно запрограммировать подчинение и преданность — основополагающие качества совершенных солдат.

Элиты, способной изменить мир.

— Вы из центра? — В глазах улыбающегося мужчины, поджидавшего агентов у входной двери мэрии, светилась надежда.

— Да, — кивнул головой Керфт. — Мы из центра.

— И что там думают о нашем положении? — Семенящий рядом с Рондом толстяк вызывал отвращение.

Откуда вообще берутся столь жалкие особи?