А теперь они возвращаются в комнату призрака, и об этом знает только Бетти. Надо предупредить Флисс и Чарли.

– Что такое, Бетти? – вдруг спросила бабушка. Она захлопнула сумку и уставилась на внучку. – Тебе правда кажется, что в окне кто-то был? – Бабушка снова взглянула вверх, на этот раз чуть встревоженно.

– Я… – Бетти замялась. – У меня просто глаза слезятся от холода.

Жуткие мысли кружились в голове, как вьюга, которая усиливалась с каждой минутой. Мысли, от которых хотелось отделаться. Смерть любимого человека…

Они взбежали по ступенькам Поместья, прошли через высокие старинные двери и наконец-то очутились в тепле.

– Бабушка, – выдавила Бетти, сжимаясь от дурного предчувствия, – не возвращайся к Клариссе. Останься тут, с нами. Кларисса как-нибудь протянет без тебя одну ночь, разве нет?

– Ну, может быть, – ответила бабушка. – Но сейчас она ждет меня назад и разволнуется, если я не явлюсь. Лучше двигать, пока погода еще сильней не испортилась. А вы марш в свою комнату, сейчас же!

– Но бабушка… – начала Бетти.

– Никаких «но». Соберите вещи и ложитесь пораньше. – Она устало улыбнулась, и в уголках глаз углубились морщинки. – Ты пережила страшное потрясение, и сейчас тебя, судя по всему, потихонечку накрывает. Но завтра к этому времени мы уже будем дома. Наберись смелости всего на одну ночь – знаю, ты справишься.

Она взмахнула юбками и ушла в холодную ночь.

– Бетти, – тихо сказала Флисс, как только бабушка скрылась за дверью, – та лента… моя лента на окне…

– Да, – подтвердила Бетти. – Все так. Мы в комнате, где появляется призрак. – И, если легенды об Элоре правдивы, значит… значит… кто-то, кого мы любим, умрет.

Серебряный ключ легко вошел в замочную скважину комнаты номер шесть. Настоящей комнаты номер шесть. Дверь открылась, и они увидели совершенно обычную опрятную комнатку, со свежевыкрашенными стенами и двумя кроватями – большой и поменьше. Кровати были аккуратно застелены, и на них ровными стопками лежали полотенца.

– Видите? – сразу показала туда Флисс. – Я же говорила, мы не должны сами застилать постели и ходить за чистыми полотенцами!

– От твоего «я же говорила» толку ноль, – пробурчала Бетти. – Мне надо подумать.

Она присела на маленький туалетный столик и склонила голову. Думать было бы куда проще, если бы в ушах не стояла вода из Дрожь-озера.

– Ты правда считаешь, что бабушка в опасности? – тихонько спросила Чарли, нервно пожевывая кончик косички. – Или папа?

– По легенде, «любимый человек», – с горечью произнесла Флисс. – К обоим может относиться.

– Нет! – всхлипнула Чарли и заплакала, уткнувшись лицом в Флисс. Однако спустя минуту подняла голову и шмыгнула носом.

– А тетя Кларисса? – В ее голосе звучала надежда. – Она же тоже наша родственница.

– Чарли! – укорила ее пораженная Флисс. – Как можно быть такой бессердечной? Понимаю, она та еще заноза, но мы же не хотим, чтобы с ней случилось что-то плохое.

– Не хотим, – подтвердила Чарли. – Но если выбирать из троих, я знаю, кого бы выбрала.

– Чарли! – снова воскликнула Флисс.

Чарли выплюнула косичку и сунула в рот другую.

– Ну правда же.

– Не думаю, что речь о Клариссе, – угрюмо заметила Бетти. – Чарли права, мы с ней недостаточно близки.

Флисс нервно поежилась.

– А что, если… если это кто-то из нас?

– Нет, не может быть, – отбрасывая это жуткое предположение, потрясла головой Бетти. – Мы же все ее видели, а в легенде сказано, что умрет кто-то другой.

В глубине души она не была в этом убеждена. Подробности истории о призраке были им неизвестны, и это страшило ее еще сильнее.

– Но вы еще не все знаете. – Бетти поспешно перевела тему и рассказала о последних событиях и о том, что недавно открылось. О призрачной фигуре, которую она увидела, проснувшись, и как потом в комнату залезли леди Фортуна и Снид.

– Леди Фортуна – дочь той самой предсказательницы, мадам Дивины. Она ищет хрустальный шар, который принадлежал ее матери. – Бетти опять потрясла головой, надеясь, что заложенные уши прочистятся. – Она мошенница, Флисс. Все, что она тебе сказала, – вранье, а теперь ей нужен шар, чтобы обрести славу и богатство. Поэтому они со Снидом хотят разузнать все о призраке, и нам тоже надо этим заняться, хотя и по другой причине. Если легенда не лжет, то над кем-то из нашей семьи нависла беда! Времени у нас нет, начнем прямо сегодня. Будем разведывать, задавать вопросы, охотиться за призраками и выясним все что можно.

– Охотиться за п-призраками? – Флисс побледнела. – Но мы же завтра уезжаем. У нас всего один вечер! Разве мы успеем разгадать тайну?

Бетти выглянула в окно. Звезд не было видно – только густые снежные хлопья.

Видишь дух Элоры Гуд –

Значит, холода грядут.

– Если снегопад не утихнет, нам не уехать. – Бетти вдруг почувствовала, что так и будет. – Застрянем в Глухомани. И мы, и все остальные. Не думаю, что Элора кого-то отпустит.

– Бабушка права. – Флисс села на кровать и принялась рассеянно теребить покрывало. – Мы и вправду всегда влипаем в неприятности. Уж не знаю, как нам это удается, но удается же!

– Удается, – согласилась Бетти. – Но мы всегда из них выпутываемся, ведь так? И если кто-то и сумеет предотвратить смерть и разрушить ужасное проклятие, то это мы!

– Мы, и никто другой! – Чарли закивала, но вдруг ахнула: – А если это Прыг-скок умрет? Прыг-скок! – Она подергала себя за воротник. – Просыпайся! Помогите, он не дышит… а, нет, дышит. Наверное, наелся сыру, который я для него стащила, и заснул.

Бетти выждала, когда драма вокруг крыса благополучно завершится, и сказала:

– Для начала перенесем наш чемодан из той комнаты.

Флисс скривилась:

– Честно говоря, не хочу туда больше заходить.

– И я не хочу, – сказала Бетти. – Но придется, иначе тайну не разгадать.

– Я пойду! – храбро вызвалась Чарли.

– Пойдем все вместе. – Бетти встала с туалетного столика. – Ну давайте! Это все равно что зуб вырывать. Чем быстрее, тем лучше.

Втроем они вышли в коридор и направились в девятый номер. Флисс дотронулась до медной цифры, висящей на гвоздике, и она закачалась, словно маятник. Преодолевая дрожь в пальцах, Бетти отперла замок старинным железным ключом и толкнула дверь. Хотя она уже видела призрак Элоры, мысль о том, что может их поджидать, вызывала страх.