– Это какая-то ошибка. Графиня Эсэтлэ никого не вызывала и никуда не писала, не так ли, Лаура? – мужчина повернулся к женщине, та ответила тихим бесцветным голосом:

– Конечно, Рауб, я ни куда не писала и никого не звала.

Стриженая девушка спрятала так и не развёрнутый лист бумаги и пожала плечами:

– Бывает, начальство напутало. Что ж вернёмся назад, раз у вас всё в порядке. На дворе непогода, если вы позволите, то мы у вас переночуем.

– Конечно, конечно, – снова ответил мужчина и предложил: – Оставайтесь! Вы устали с дороги и проголодались, не разделите ли с нами ужин?

Девушка глянула на пустой стол, мужчина, сидящий рядом с графиней Эсэтлэ, быстро сказал:

– Время ужина ещё не наступило, но пока всё приготовят и накроют стол, не хотите ли помыться с дороги? Заодно и постирают вашу одежду.

Девушка посмотрела на свои заляпанные грязью штаны и сапоги и поблагодарила, во время этого разговора её спутник молчал. Сопровождаемые слугой охотники удалились. Пройдя по нескольким коридорам, пришли к помещению, являвшемуся помывочной, вернее предбаннику. Там было несколько дверей, и слуга предложил девушке, указывая на одну из них:

– Здесь можете помыться вы, а ваш спутник там.

– Прямо как в приличной гостинице, несколько ванных комнат – для женщин и мужчин, – тихо хмыкнул мужчина, пришедший с девушкой. Девушка чуть улыбнулась и сказала сопровождающему:

– Спасибо, но мы привыкли вместе. Идём, Асаш.

Девушка шагнула к одной из дверей, увлекая туда же своего спутника. Тот пребывал в явной растерянности, растерялся и сопровождающий:

– Э-э-э… Мужчине должны были оказать услуги банщики, а к вам, леди, придут женщины-банщицы.

– Он не стеснительный, ваши женщины могут помочь помыться и ему, а вот мне будет неудобно, если ваши банщики зайдут к нам, поэтому им лучше этого не делать, – предупредила слугу девушка, тот только кивнул. Первая комната, в которую вошла девушка, оказалась раздевалкой, дальше находилась мыльня, где и следовало мыться. Быстро раздевшись, девушка оставила на себе только бусы, сказала своему спутнику:

– Раздевайся! Быстро!

– Но Салли… – попытался возразить тот, но увидев взгляд девушки, быстро снял одежду и первым шагнул в мыльню. Девушка вошла следом и в деревянное ведро с горячей водой вылила весь кувшин с мыльным раствором. При этом непонятно кому и непонятно, что имея в виду, сказала:

– Ведёрко-то… Как предусмотрительно!

Но мужчина не слушал, а во все глаза смотрел на девушку, а вот та на это не обращала никакого внимания, явно чего-то ожидая.

– Салли, я… – начал он, но девушка резко его оборвала:

– Тихо, Асаш, идут.

– Кто идёт? – не понял мужчина, он попытался ещё что-то сказать, но при этом не сводил глаз со своей напарницы, а она, задвинув его за спину, встала перед дверью, которая в этот момент распахнулась и на пороге появились две женщины. Они одновременно улыбнулись и шагнули вперёд. Эти женщины совсем не напоминали банщиц, движение их было стремительным, но лишь в начале, потом они медленно и плавно, словно попали в кисель, вытянув вперёд руки с появившимися большими когтями, пошли на девушку. Но даже в этом случае они двигались быстрее, чем это может обычный человек. Салли ухватила деревянное ведро и резким движением выплеснула едкий мыльный раствор первой женщине в глаза. Продолжая движение, девушка с силой нахлобучила ведро на голову второй, после чего кувыркнулась в открытую дверь и, выхватив из стопки своей одежды кристлэн, нанесла удар банщице, почти снявшей ведро. Может та сняла бы ведро быстрее, но что-то ей помешало. Второй удар достался банщице, протирающей глаза. Всё произошло очень быстро, удивлённый Асаш смотрел на две кучки пепла, так и не успев ничего предпринять. Салли ударом ноги открыла наружную дверь и кувыркнулась туда.

Когда натянувший штаны Асаш выскочил вслед за напарницей, то увидел ещё две кучки пепла и быстро удаляющуюся охотницу. Выхватив свой кристлэн, Асаш последовал за напарницей. Он успел в каминный зал в самый разгар сражения. Девушка металась по залу, отбиваясь от атак вампиров, но так казалось только с первого взгляда – она сама нападала! Все присутствующие в зале оказались вампирами, даже графиня. Сейчас она и красавец мужчина, сидевший рядом с ней, стояли в углу зала и хоть вытянули вперёд руки, украшенные немаленькими когтями, ничего не предпринимали. Асаш почувствовал зов, причём такой силы, что воспротивиться ему не смог. Зов исходил от красавца, стоящего рядом с графиней. Медленно, сопротивляясь изо всех сил, охотник двинулся к вампиру. Казалось, ничего его не спасёт – сопротивляться не было сил, а напарницу вампиры оттеснили в дальний угол зала. Вампир понял, что охотник не в силах сопротивляться, и улыбался, демонстрируя длинный и тонкие клыки. Те самые клыки, что сейчас сомкнутся на шее охотника, превращая его самого в вампира, что так будет, Асаш не сомневался. Он оставался в сознании, но тело отказалось ему повиноваться и, словно став чужим, само шагало к вампиру. Охотник вспомнил, что говорила ему его напарница и наставница:

– Помни, что чем больше ты сопротивляешься вампирьему зову, тем меньше шансов ему противостоять. Ты спросишь – что же делать? Расслабиться, твоё тело стало чужим, но это твоё тело! Надо расслабиться, а потом вложить всю свою волю в одно движение – удар кристлэном! Поэтому кинжал всегда должен быть с тобой!

Асаш ударил вампира, но видно не достаточно быстро это сделал, тот успел перехватить руку и потащил охотника к себе, намереваясь сделать-таки роковой укус. Асаш смотрел в ставшие красными глаза вампира – вот теперь-то охотника ничего не спасёт. Внезапно вампир завизжал, а захват, державший охотника, исчез, да и сама рука вампира осыпалась пеплом. Салли успела – неимоверным усилием перепрыгнув атакующих её, ударила своим кристлэном красавчика вампира по руке. Следующий удар должен был упокоить кровососа окончательно, но он бежал. Остальные вампиры с удвоенной яростью напали на охотников. Но и Асаш, освободившийся от пут зова, теперь мог драться, а амулет Салли замедлял движения кровососов, уравнивая шансы или даже давая охотнику преимущества в скорости. А у вампиров словно что-то сломалось, и они атаковали без прежней ярости, даже с какой-то обреченностью, через некоторое время с кровососами было покончено. Салли огляделась и сказала:

– Они все здесь были вампирами, и Лауру сумели обратить.

– А как ты… – начал Асаш и задохнулся от восхищения – девушка стояла с кристлэном в руках, а из одежды на ней было только ожерелье. Салли усмехнулась:

– Некогда одеваться было, он почувствовал смерть своих птенцов, поэтому надо было действовать быстро.

Идя по коридору, Асаш старался не смотреть на напарницу и, чтоб отвлечься, спросил:

– А когда ты поняла, что тут все вампиры?

– Заподозрила, когда мы вошли в пустую конюшню – вампирам лошади не нужны. А потом, когда увидела это сборище, поняла, что в замке не осталось нормальных людей, вообще людей не осталось. Но сразу решила не нападать – они готовы были к бою, сделала вид, что ни о чём не подозреваю. Подсвечник-то на столе не просто так стоял – это магический артефакт, а управлял им этот красавчик – родитель гнезда. Ну я и разыграла уставшую и недалёкую охотницу, хозяин гнезда поверил и решил нас, скорее всего убить, а не обращать. У него и так птенцов много было. Ну а в баню предложил сходить, потому что у человека, который моется, оружия нет. Он видел, что мы охотники и справиться с нами будет трудно, даже применив свой артефакт – всё-таки на таком расстоянии от магического удара увернуться можно. А в бане нас можно разделить и потом уже и убить, ведь банщиков и банщиц мы должны были к себе близко подпустить. А там получилось всё наоборот – не они на меня, я на них засаду устроила. Замедляющий вампиров амулет я-то не сняла. Да и ведерко осиновым оказалось, это, конечно, не кол, но одетое на голову вампиру даёт хороший эффект – на какое-то время лишает его ориентации. Ну и два вампира, что должны были тебя мыть, нападения не ожидали. В зале тоже не ожидали, что я нападу. И амулет разрядили впопыхах и в меня не попали, я-то про него уже знала и увернулась. Лауру только жалко, она была моей подругой, скорее всего попалась в сети того красавчика, хоть и написала письмо в орден, видно что-то заподозрив, но потом не устояла, а может, и не догадывалась кто он, пока её не обратил.