Спустя пару секунд, к решётке соседней камеры прильнул силуэт. Плохо различимый во мраке образ напоминал бродягу или бездомного. Худое тело прикрыто рваными лохмотьями. Длинные, грязные, скатавшиеся волосы. Огромная, прячущая половину лица, борода. Оборванец немолод, лет сорока. Его тощие пальцы вцепились в стальные прутья. Буйные глазки поблёскивали в свете факелов. Он был истощён и ослаблен. Его невероятно худые конечности, словно кости обтянутые кожей.

— «Небесный Щит»? Давненько я не слышал такого. Нынче принято говорить Иерихон, — тихо сказал оборванец.

— Да, я это и имел в виду. Как твоё имя? — добродушно произнёс Караэль, внимательно изучая своего собеседника.

— Имя? Зачем оно тебе? — ухмыльнулся оборванец. Зубов у него было мало.

— Хочу знать, с кем мне довелось оказаться в темнице, — продолжил мальчишка.

— Я вот тоже хочу знать, с кем я общаюсь, — хрипло ответил оборванец.

— Меня зовут Виктор, — представился ангел.

— Виктор? Хм… Забавно. Твои глаза тебя выдают. Да и голос. Твой голос не очень подходит для этого тела. Меня тебе не провести, — оборванец немного отошёл от решетки. Настолько, что его образ поглотил полумрак камеры.

— Какая проницательность. Моё имя Караэль. А теперь назови своё! — несколько раздражённо бросил ангел.

— Да. Это имя тебе подходит больше. Меня же зовут Карл, — послышался еле слышный голос из глубин мрачной камеры.

— И за что же ты попал сюда, Карл? — поинтересовался Караэль.

— Знаешь, а я верил до последнего. Верил, что вы существуете. И отец мой верил и дед. Мы все слепо верили. Но вот моя вера последние годы стала слабеть. Я не видел доказательств существования высших сил. Сейчас вот вижу. Не знаю даже, радоваться этому или нет. Ты сидишь в клетке, как и я. Ничем не лучше. Вовсе не особенный.

— Вера не должна колебаться. Только сильные верой несгибаемы и святы в своих деяниях. Чтобы верить, не нужны доказательства! — ответил мальчишка.

— Я уже слышал твоё имя. Караэль. В главном зале твой образ увековечили в мраморе. Знаешь, там, на постаменте, ты гораздо внушительнее, чем то, что я вижу сейчас, — хриплый голос Карла сменился кашлем.

— В мою честь возвели памятник? — оживился ангел.

— Да, он возведён очень давно. Памятник первому консулу, так гласит табличка на постаменте, — пояснил Карл.

— Я и не знал… — задумчиво произнёс Караэль.

— За что тебя бросили в клетку? Я думал, что когда наступит тот светлый день, и ангелы вернутся, их возвысят и начнут прислушиваться к мудрости их слов, — монотонно бормотал Карл.

— Я тоже так полагал. Однако у людей на этот счёт оказались другие взгляды, — Караэль отошел от решетки и направился к койке. Расправил матрас и уселся.

— У людей? Я не думаю, что люди определили твою судьбу. Наверняка это были жрецы, — усмехнулся Карл.

— Жрецы. А разве они не люди? — Караэль улыбался своей детской, наивной улыбкой.

— Нет. Они не люди, они сволочи! Вот ты спрашивал, как я сюда попал. Так вот я попал сюда из-за них, — голос оборванца оживился.

— Ха, я тоже! Видимо все сюда попадают из-за них. Расскажи свою историю, — Караэль развалился на койке, закинув руки за голову.

— Это история глупости, из-за которой я попал сюда. Не знаю, слышал ли ты об алтаре? Впрочем, это не так важно. Есть такое место, которое местные называют склепом. А жрецы называют его алтарём. Он находится здесь, на нижних ярусах, к северу от тюремного комплекса, — Карл оживлённо начал свой рассказ. — Это место представляет из себя мрачный заброшенный зал или огромную келью вытянутой формы. Света там совершенно нет. Нет ни факелов, ни ламп. Стены старые, осыпающиеся, пропитанные влагой. Запах, словно в могиле. Именно поэтому мы и зовём это место склепом. А в центре возвышается мраморный алтарь, круглый и гладкий. Так вот, каждый четверг жрецы приносят туда всевозможные подношения. В основном это еда. Причём возносятся на него самые лучшие сорта мяса, самые свежие фрукты и овощи. Они приносят эти дары, проводят молитвы и уходят. А когда возвращаются в следующий раз, ничего уже нет. Вся еда словно испарилась. И всё по новой. Они вновь приносят новые подношения и так раз за разом, на протяжении нескольких веков. Они слепо верят, что это дух Архистратига принимает их подношения, а взамен дарует защиту.

— Чушь. Владыка Михаил непричастен к этому, — усмехнулся Караэль.

— Да, я тоже так думал. Я полагал, что всю еду растаскивают и съедают крысы. Ты только посмотри, какие они тут жирные. Поразмыслив, я решил прибрать эти подношения себе. Я нигде не работаю, перебиваюсь с хлеба на воду, а подвальные крысы шикуют. Проследив за жрецами, я проскользнул во мрак «склепа» и затаился там. Дождался, пока они закончат бубнить свои молитвы и уйдут. Первое время было невообразимо темно и ни черта не видно. Но вскоре глаза привыкли. Я старался не шуметь, так как не хотел попасться в лапы святош. Алтарь был словно праздничный стол, переполнен всевозможными блюдами. Запах сводил с ума. Я принялся набивать брюхо, не дожидаясь визита местных крыс. Так пировать мне ещё не доводилось. Я с детства скитаюсь по Цитадели, без дома и без работы. Всю жизнь питался чем придётся. А тут такой стол. На золотых тарелках множество блюд. Тушеное мясо особенно пришлось мне по вкусу, — мечтательный голос Карла становился всё тише, создавалось впечатление, что он утонул в воспоминаниях.

— Мне кажется, ты отвлёкся, давай ближе к делу, — окликнул его Караэль.

— К делу? Какому ещё делу? Ах да! В общем, я набивал брюхо и даже не заметил, как передо мной появился призрак. Жуткого вида дух, со светящимся лицом и белыми одеяниями. Его голос, осиплый и злобный. Он сказал: «Как ты смеешь прикасаться к этим дарам? Разве они для тебя, жалкий смертный?». И тут я чуть не подавился куском телятины. Заорал, что было сил и бросился к коридору, ведущему в недра крепости. Тому самому, по которому пришли жрецы. Я бежал, не осмеливаясь оглянуться. Вот собственно и всё. Меня схватил патруль. Гвардейцы передали меня жрецам, а те в свою очередь назвали богохульником. Кинули сюда. На днях меня сожгут на костре на потеху толпе. Вот такая вот история, — голос Карла стал грустным и несколько обречённым.

— Сожгут? За еду? — удивился ангел.

— Да, жрецы жгут и за меньшее. Они считают, что святое пламя Михаила очищает от греха, — ответил оборванец.

— Немыслимая жестокость! — выдохнул Караэль.

— Да, привыкай. Таков наш мир, — ответил Карл.

— А что за призрак был в том «склепе»? — заинтересовался ангел.

— Да не знаю я! Думаешь, я успел разглядеть? Лицо блестело, словно сияло. Жуткий призрак этого склепа, — раздражённо бормотал Карл.

Послышался лязг замков, затем зазвучали бодрые шаги. Кто-то приближался. Света в коридоре стало больше, пятно света медленно подползало к камере Караэля. Шаги становились всё громче.