— То есть запрещенным или по-настоящему наказуемым будет, если «Гадес» сам же начнет поставлять средства для ускорения этого всеобщего оглупления.

— И можно быть практически уверенным в том, что похоронная фирма «Гадеса» есть не что иное, как малая, даже ничтожно малая, часть его деятельности, которая непременно должна охватывать и производство этого самого оружия. Остается только узнать, какого именно…

— …И установить причину, по которой они убили Антона Сьюйака. Только ли потому, что он знал о существовании складов с гробами и собирался открыть их местоположение населению? Или же потому, что он владел еще более страшными тайнами?

— А о чем рассказывает последняя страница?

Углубившись в вопросы, Грейс забыла прочитать еще один лист, найденный под шкафом.

Она развернула его и нахмурилась. Это был блекло напечатанный текст, явно предназначенный для внутреннего употребления. Чернила наполовину стерлись, а сама бумага была так измята, что трудно было разобрать, что на ней написано. Грейс поднесла свой фонарик к листу сзади, чтобы освещение сделало его прозрачным.

Первые буквы, которые она смогла разобрать, находились внизу листа и представляли собой как бы автоматическую подпись:

— Думаю, мы нашли ответ на наш вопрос, — прокомментировала Грейс. — «Гадес», похоже, всего лишь филиал крупной группы, называющейся «Олимп» и имеющей еще две ветви: «Лета» и «Метис».

— Гадес — бог ада, Олимп — место жительства греческих богов, а Лета и Метис? Тебе что-нибудь говорят эти имена?

Страстная читательница, Грейс особенно любила греческие мифы. Кроме того, они очень помогали ей в мрачные периоды жизни, напоминая, что люди с незапамятных времен мучились вопросами бытия и сражались против своих демонов.

— Лета — река подземного царства, воду которой мертвые пьют, чтобы забыть свою прошлую жизнь. А Метис, или Метида, — богиня мудрости.

— Смерть, забвение и мудрость, — резюмировала Наис.

— Предприятие, черпающее названия для своих подразделений в греческой мифологии, непременно должно обладать избыточными амбициями. Но какими?

Грейс не успела продолжить задавать вопросы. Наис поставила свой фонарь рядом с ее, что придало бумаге еще большую прозрачность.

Таблица высветилась четко, и, когда она прочитала ее содержание, сердце ее екнуло.

Датирована таблица была 3 января 2018 года. В первой колонке можно было прочитать: «Собственность „Метис“ — Программа „Даймон“». Ниже: «Антон СЬЮЙАК: „Даймон-1“». Следовал адрес последнего известного места жительства, где полиция уже произвела обыск, наконец, пометка «Срочный розыск».

Чувствуя, как повлажнели руки и как напряглась стоящая рядом Наис, Грейс пробежала вторую строчку таблицы и затаила дыхание. Под графой «Антон СЬЮЙАК», была графа с еще одним именем: «Нэйл ШТЕЙНАБЕРТ: „Даймон-2“». За указанием последнего известного места жительства, находящегося в Глазго, тоже следовала помета «Срочный розыск».

Грейс повернулась к Наис.

— Я больше ничего не понимаю, — сказала агент ДИА, не отводя взгляда от документа.

— Собственность «Метис»? Антон Сьюйак был собственностью группы, так же как этот Нэйл Штейнаберт. Они были рабами? Что касается слова «даймон», это похоже на греческий язык и наверняка имеет что-то общее со словом «демон»… Но какая связь между всем этим?

— Не знаю, — с сожалением призналась Наис.

— Не будем терять время. Надо немедленно ехать в Глазго. Наш последний шанс выйти на верхушку «Гадеса»… то есть «Олимпа», и понять, что они замышляют, — этот Нэйл Штейнаберт.

— Если он еще живой.

На крыше машины крутился проблесковый маячок. Грейс, чью лодыжку поддерживал эластичный бинт, обгоняла попутные автомобили на такой скорости, что только ветер свистел. Обычно в подобных обстоятельствах ее пассажиры вцеплялись пальцами в подлокотники сидений и с тревогой смотрели на нее. А Наис не проявляла никаких признаков беспокойства. Погрузившись в размышления, она смотрела на дорогу. Это был первый раз, когда кто-то полностью доверял ей в подобной ситуации, и Грейс это как-то странно растрогало.

— Маловероятно, что этот Нэйл Штейнаберт все еще проживает по указанному адресу или что он до сих пор жив, — громко произнесла она задумчивым голосом. — С чего бы руководители «Олимпа» стали убивать Антона и не убили Нэйла, которого тоже разыскивали?

— Может быть, он им интереснее живым, чем мертвым… А потом, все равно это единственный оставшийся у нас след.

Грейс тяжело уронила руку на руль. Сидевшая рядом Наис молчала.

— О чем ты думаешь?

— Спрашиваю себя, до каких высот добралась организация вроде «Олимпа»… и где предел ее власти, — ответила Наис, поглаживая угол глаза, словно пытаясь стереть морщинку.

Грейс трижды мигнула фарами машине, не желавшей уступить дорогу.

— Ты хочешь сказать, что они не только делают бизнес с правительствами, но и входят в них?

Наис хотела ответить, но тут зазвонил ее телефон. Она посмотрела на экран, и Грейс заметила, что ее напарница нервно моргнула, прежде чем переадресовать вызов на электронную почту.

— Я не уверена, что у них есть свои люди, внедренные в правительства, — ответила она. — Сегодня власть находится не там. В наши дни она в руках транснациональных корпораций. Однако государства могут быть их сообщниками, ради выгоды или под принуждением. Вспомни, как среагировал ваш министр обороны: он явно был напуган. «Олимп» держит их в руках. Не знаю как, но, несомненно, держит, что дает этой организации практически неограниченную власть.

— Думаешь, у нас нет никаких шансов их прижать?

— ДИА — серьезная организация, располагающая солидными ресурсами. Однако я даже не ожидала, что «Гадес» — лишь одно из щупалец этого монстра. Или одна из голов гидры, раз уж они так любят греческую мифологию.

В своей жизни Грейс сомневалась во многих людях, включая членов своей семьи и друзей. Но до этого момента она никогда не испытывала недоверия к властям. Как и каждый гражданин, она догадывалась, что находящиеся у власти люди вступают в мелкие, не совсем чистые сделки, но она не разделяла теорию заговора и не верила в крупномасштабные манипуляции и махинации. Возможно, потому, что, будучи инспектором полиции и сама являясь частью государственного аппарата, она не сталкивалась с масштабными проявлениями коррупции или нечестности. Ей требовалось время, чтобы осознать и принять вырисовывавшуюся перед ее глазами темную реальность. Пока что она предпочла сосредоточиться на другом моменте, заинтриговавшем ее.

— У меня из головы не выходит термин «даймон», которым, похоже, обозначают Антона и Нэйла. Действительно ли это греческий язык?