Вожак бабуинов поступает так же. Бабуинов больше, но люди стаи выше ростом и сильнее.

В обоих лагерях самки начинают рычать, подбадривая самцов перед дракой.

Вожак бабуинов делает несколько шагов вперед, скалит зубы и рычит. Ему вторят окружающие его самцы. Они поднимают дыбом шерсть на спинах, пытаясь казаться больше и сильнее, приплясывают на месте и делают угрожающие жесты.

Вожак человеческой стаи рычит громче, ему вторит хор его самцов.

ОН любит ощущение единения и сплоченности. Какое удовольствие кричать вместе с остальными.

Напряжение нарастает. И вдруг все умолкают. Две враждебные группы стоят друг против друга.

ОН чувствует, что его тело готово к схватке. Биенье сердца учащается. Кровь покидает желудок и приливает к мышцам и мозгу. Дыхание становится глубоким и быстрым; шерсть поднимается, чтобы воздух обвевал кожу; выделяется пот, готовясь охлаждать поверхность тела во время битвы.

Вожак бабуинов подпрыгивает на месте и воет, оскаливаясь. Он кричит, бьет себя кулаками в грудь, кружится в воинственном танце, выказывая все признаки крайнего бешенства. Впечатляюще.

Все знают эту уловку. Враг пытается одержать победу, запугивая противника. Но он не учел талантов вожака человеческой стаи, который поворачивается к нему задом и пускает газы. Это очень раздражает вожака бабуинов, который, в припадке ярости, мочится в сторону противников.

Ответ достойный. Но вожак человеческой стаи еще не сказал последнего слова. Он хватает палку и стучит ею по земле так, словно хочет разбудить всю планету и сделать ее свидетелем этого неслыханного скандала.

Вожак бабуинов потрясен, но не сдается. Его шерсть вздыбливается еще больше, он вращает глазами и дышит так глубоко, что закашливается. Он начинает скрести землю, поднимая облако пыли, и посыпает себе голову этой пылью. Он кричит, словно его бешенство стало болью, которую может утолить лишь смерть врага. Закончив представление, он ждет, чем ответит противник. А тот берет свою палку, изо всей силы опускает ее на колено и ломает пополам.

Это очень сложный прием запугивания. Многие вожаки, пытавшиеся повторить трюк с «палкой, сломанной о колено», покалечились.

Секрет в том, что нужно выбрать палку с маленькой червоточинкой.

Вожак бабуинов колеблется некоторое время, достаточное, чтобы посеять неуверенность в рядах своего войска. Самое время повернуть ситуацию в нужное русло. Самцы бабуинов чуть отступают. Затем отходят дальше. Чувствуя себя покинутым, вожак бабуинов меняет поведение. Он опять скалится, но уже не так убедительно.

Нужно немедленно использовать этот шанс. Вожак людей встает на задние лапы, бьет себя кулаками в грудь и испускает страшный и долгий крик. Это сигнал к нападению. Все висит на волоске. Бабуины не знают, сопротивляться или нет. Трусы, как всегда, оказываются в большинстве. Меньшинство решает не изображать героев, стремящихся принести себя в жертву. За нерешительностью следует отступление, отступление превращается в бегство, бегство – в полный разгром.

Человеческая стая преследует бабуинов. Сейчас они – охотники. Они догоняют нескольких стариков, больных и детей, которые бегут недостаточно быстро. Это будет отличный ужин. Когда за плечами длинный путь, а впереди долгая дорога, надо запасаться протеинами.

Трупы врагов свалены в кучу.

Битва закончена.

ОН гордится своей стаей. Они победили. Вожак умеет исполнять отличные запугивающие танцы. Самки тоже неплохо визжат.

Вожак гладит его по голове и предлагает кусок селезенки бабуина. От такого сильные самцы не отказываются.

Исидор и Лукреция ехали уже несколько часов. Мак-Фиддль одолжил им джип и набросал план местности. Они знали – чтобы достигнуть ущелья Олдуваи, нужно проделать долгий путь.

Оставив слева деревню Небардад, они остановились у придорожной закусочной. Вывеска гласила: «На краю света».

Они вошли. Интерьер был выдержан в сине-зеленых тонах. Из приемника доносился отрывок из «Извержения» Ван Халена.

В углу два киношника торговались с организатором съемок документальных фильмов о животных. За пятьдесят тысяч франков тот предлагал прекрасную сцену охоты льва на газель. Животные будут помещены в треугольный загон, и у газели не будет никакой возможности ускользнуть. Все случится прямо перед камерой. Газели сделают укол, чтобы она не бежала слишком быстро. Загон узкий, убийство произойдет перед объективом, заказчик получит прекрасные замедленные кадры за минимальные деньги.

Один из киношников спросил, не проще ли просто снять диких животных на свободе. Торговец ответил, что тогда надо ждать недели, пока повезет увидеть убийство.

– Все документалисты снимают так, – отрезал организатор, сдающий внаем загон, – иначе ни у кого не было бы замедленных кадров. Расходуется слишком много пленки.

За другим столом группа браконьеров вынимала из сумок лапки крокодильих детенышей, из которых они собирались делать брелоки для ключей. Слева местные жители играли в африканские шашки и обсуждали политику Соединенных Штатов в Юго-Восточной Азии; сведения они почерпнули из старой газеты, в которую была завернута рыба.

Журналисты сели за грязный столик. Хозяин заведения был родом из племени кикуйу, носил очки с толстыми стеклами и короткий фартук, из-под которого торчали тощие икры и крупные ступни в поношенных тапках. Он перечислил гостям блюда с подозрительными названиями. Подозревая, что «сюпрем из цыпленка по-деревенски» приготовлен скорее всего из усеивавших дороги трупов стервятников, «рыбное филе в панировке» – из жареной змеи, а «дикий кролик» – из останков бродячей собаки, они заказали теплое местное пиво «Кастль Лагер». Вскоре хозяин принес пиво в липких стаканах. Журналисты запили пивом таблетки нивакина, чтобы не подхватить малярию. Лукреция была очень голодна и рискнула заказать угали, нечто вроде пюре из вареной кукурузы с не поддающимися идентификации кусочками мяса (которые она есть не стала) и замороженными овощами. Исидор же соблазнился спагетти с танзанийским чеддером и бананами.

Два пастуха из племени барабаиг вошли в заведение в сопровождении козы и сели неподалеку от журналистов. Вид у пастухов был потрепанный. Барабаиги были представителями этнического меньшинства, проживавшего в районе Хананг, они часто подвергались преследованиям танзанийской полиции, которая под любым предлогом останавливала их, отбирала личные вещи и выписывала штрафы.

Хозяин-кикуйу, опасаясь неприятностей, попросил их быстро поесть и не задерживаться. Так они и поступили.

Исидор показал хозяину заведения портрет Софи Элюан, который взял из ее кабинета на мясоперерабатывающем заводе. Не видел ли он эту даму? К большому удивлению репортеров, хозяин ответил:

– Конечно знаю. Это Софи Элюан. Тут ее все знают. Она иногда приезжала на раскопки с мужем профессором Аджемьяном. Вы знаете, здесь так мало белых, которые не охотятся, что их поневоле замечаешь.