Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда план дальнейших действий был более-менее обдуман, последующее времяпрепровождение в больнице проходило незаметно. Заняться толком было нечем, новых новостей ни от кого не приходило, хотя я каждый день об этом спрашивал у медсестры, которая время от времени захаживала чтобы меня проведать. Постоянно сидеть и передумывать ситуацию мне быстро поднадоело, так что последующие несколько дней я провёл с реальной пользой.
Мне очень не хотелось ещё раз испытывать на себе выстрелов от пистолета и так как доспех с этим явно не справился, единственное, что мне оставалось — расширять возможности. Да, доспех очень помог в драке, но если бы я мог поднять хотя бы 100 кг, до неё бы даже не дошло. А если было бы 200 кг, то и вовсе раскидал бы всех в стороны, оставив расправу над коллектором на десерт. Так что, приоритет в развитии был быстро найден и я приступил к неспешным тренировкам.
Камера наблюдения мешали действовать открыто, зато, всё что под кроватью, ей было недоступно. На том я и остановился, сначала стараясь затягивать вниз вещи и держать их там на весу до посинения, а после перешёл к попыткам поднять саму кровать на несколько сантиметров. Каких-то значительных результатов, понятное дело, не достиг, но в купе с прогрессом, который я упустил проверить после драки, новые цифры выглядели просто сногшибательно.
Максимальный вес — 69 кг
Многозадачность — 3
Расстояние — 20 м
Размах — 104 см2
Точность воздействия — 1 см3
Сила воздействия — 15 атм
Материализация — 1 ЕП
На секунду меня даже посетила мысль, что стоит всё же попасть в тюрьму и там каждый день устраивать подобные разборки, тогда прокачка вообще не займёт много времени, но всего хорошего в меру. По словам врачей, я, вроде как, мог даже умереть от внутреннего кровотечения, так что это такое. По идее, можно обойтись и без таких трудностей, просто тратя на тренировки больше времени. Прогресс будет заметно хуже, но зато без двухнедельного больничного со всеми вытекающими…
Глава 13. На дне
Прошла неделя. Организм окончательно окреп и теперь я мог свободно посещать туалет, а не три раза в день, при помощи санитара. Тошнота прошла, боли в желудке угасли, оставив после себя лишь неприятный сине-жёлтый отёк в районе выстрела. По всему выходило, что я здоров и готов идти по этапу, но почему-то в последнее время ко мне никто даже не захаживал. Я было уже хотел, насытившись свободой, подать прошение на перевод в место попросторней, чтобы можно было устраивать прогулки и время от времени разминать кости, а не наворачивать бесконечные круги в четырёх стенах, как мои потуги прервал лечащий врач, который вёл себя так, будто меня в первый раз увидел.
Мое заявление было тотчас смято и выброшено в урну, а на моё удивлённое лицо он лишь ответил, что меня и так переводят. Я было уже хотел притвориться больным, чтобы совершить побег из больницы, а не решётки, но этого не понадобилось. Не успел я открыть варежку, как мне выдали мои поношенные вещи, ввели в палату и на том откланились. На все мои вопросы, брошенные врачу в спину, я получал крепчайший игнор, так что пришлось познавать мир у постояльцев общины.
Одним из тех, кто ввёл меня в курс дела, был рыжий мужичок лет 40-ка, который лежал здесь с сломанной ногой и утверждал, что это самая обычная больница, а не конвойная санчасть.
— Так-так, можешь повторить ещё раз? А то я до сих пор ничего не понимаю…
— Да что тут непонятного? Говорю же, я сам только вчера узнал, что сюда, оказывается, могут людей со статьями бросать. Привели одного парня также, как и тебя, ничего не сказав. Сегодня с утра выписали, и, насколько я знаю, он уже наслаждается гражданскими благами. В общем, хрен пойми что в этой мусарне происходит, я сам ни черта не понимаю.
— То есть, его тоже скрутили в участке и перенаправили лечиться в обычной поликлинике?
— Чёрт его знает, что там было. Говорил, что посадили не за что, избили, издевались несколько дней, после чего он чуть кони не двинул. Проснулся уже здесь, пролежал под капельницей с неделю и его сюда перевели с перегипсованной рукой, а после выписали, как ни в чём не бывало. Я до сих пор не могу в это поверить.
— А в каком хотя бы участке он был, не говорил? — начал я уже догадываться, что могло произойти
— Вроде в советском районе. Точный адрес не помню.
— Понятно. Спасибо, что просветил.
— Да всегда пожалуйста. За что хоть тебя приняли, не скажешь? А то скучно тут сидится, делать вообще нехер.
— Да было тут у меня одно приключение…
Посвятив мужичка в полицейский произвол и кратко пересказав свою законную историю, я ещё с час с ним общался на отдалённые темы, после чего к нему пришли родственники и разговор сам собой рассосался. До меня только после дошло, что вокруг сидят одни переломанные и я каким-то фигом вместе с ними, но, разумеется, уточнить «почему» никто не удосужился.
Только на следующий день прибыл тот же врач и сообщил, что меня завтра выписывают. На весь мой шквал вопросов, который я подготовил, он лишь криво улыбнулся и всем своим видом показывал, что не хочет поднимать эту тему. Я было уже хотел его спровоцировать, начав трепать на каждом шагу, что в этом месте каким-то хреном содержат преступников в отдельных палатах, а обычных постояльцев сортируют в общих, на что он мне сказал «радоваться надо» и канул к лету.
Больше он ко мне не приходил, да и мне не хотелось продолжать этот бессмысленный разговор. Голова пухла от вороха мыслей и кучи вариантов, почему всё происходит именно так, начиная от теории заговоров и заканчивая обычной удачей, но разжевали мне ситуацию лишь на следующей день. Да так разжевали, что я до сих пор в шоке, какие же связи имеют те, кого я удосужился «потревожить».
Случилось это под самую выписку, когда я доедал свой последний пресный завтрак, лёжа в постеле. Примерно через час должен был подъехать отец, чтобы забрать меня с этого дурдома и начать вместе со мной копать причину произошедших событий, но не всегда всё идёт так, как ты предполагаешь. Порог общей палаты перешагнули два мордоворота
