– Сейчас, не стони, – выдохнул я и двинулся к телу Ди. Мне хотелось поцеловать девушку и сказать какие-то значимые напутственные слова, несмотря на то что прощание невольно получается каким-то скомканным. Однако в итоге я не нашел в себе сил даже, чтобы поднять невесту и сбросить в могилу – пришлось катить ее тело, и, судя по неясному хрипу, оно угодило прямо на томящегося на дне некрофила. Мне не хотелось заглядывать вниз и, может быть, уловить какое-то движение, потом я схватил лопату и стал отчаянно бросать вниз землю, почему-то постоянно перемещаясь по периметру ямы и занимая самые причудливые положения. Но, кажется, на этот раз дело не двигалось вообще, несмотря на то что прошло уже достаточно времени, и я окончательно выдохся. В какой-то момент я в отчаянии отбросил в сторону лопату и с ревом бросился загребать землю руками и расталкивать ногами. Все вокруг поплыло, а тело, кажется, начало терять чувствительность. Я глубоко вдохнул, споткнулся и покатился в сторону, не сопротивляясь, а отдавшись блаженному чувству расслабления.

Пожалуй, все. Во всяком случае, я чувствовал, что все дела на кладбище закончены, и мне даже не хотелось убеждаться, что могила выглядит хотя бы более-менее нормально. Хватит с меня на сегодня Островцов и всего прочего! Возможно, на какое-то время я потерял сознание, что позволило мне немного восстановить силы и почувствовать, как что-то неприятно упирается в бок. Странно, что раньше я этого не ощущал. С трудом повернувшись, я вытащил приятный на ощупь небольшой предмет и, приблизив его к глазам, понял, что это борсетка. Откуда она могла взяться здесь и почему я ее не замечал раньше? Хотя ответ был очевиден, и, легко отщелкнув замок, я обнаружил внутри паспорт и водительские права некрофила. Несмотря на то что на фотографиях он был намного моложе, разумеется, мне не составило труда его узнать. Тонкую пачку пятитысячных купюр, оказавшуюся в среднем отделении на «молнии», я, не раздумывая, сунул в карман, а вот ключи с брелком сигнализации очень долго вертел в руках, вслушиваясь в их тихий звон и думая, как жалко, что я не вожу машину. Как было бы все просто – сесть в, несомненно, комфортный автомобиль и укатить отсюда поскорее куда глаза глядят. Но нет – надо искать какой-то другой выход.

Кажется, из-под земли чувствовались невнятные толчки и словно бормотание. Неужели некрофил оказался таким живучим? Или, может быть, я все-таки действительно лишь легко его ранил? Может ли человек в его состоянии самостоятельно выбраться из могилы? Я не знал ответов и вовсе не был сейчас склонен рассуждать на этот счет. Однако неопределенность томила.

Я некоторое время собирался с силами, а потом, перевернувшись на живот, медленно пополз в сторону могилы. Миновав какой-то слишком болезненный и широкий холм, я начал скользить и медленно сполз на отвратительно подающуюся вниз и остро пахнущую землю. Наверное, подобные ощущения испытывает человек, попавший в трясину или зыбучие пески. Здесь подземные удары, кажется, ощущались гораздо чувствительнее, и от этого все казалось слишком ненадежным, а возможность неожиданно провалиться и барахтаться где-то на дне среди двух тел, наверное, означала бы конец. В самом деле, скорее всего, даже при самом лучшем раскладе, я не смогу самостоятельно выбраться из этой зловещей ловушки.

В земле рядом что-то мелькнуло, и в первое мгновение мне показалось, что это кошачья лапка, неизвестно каким образом оказавшаяся в этой могиле. Но потом ледяные сильные пальцы стиснули мое горло, и рядом появилась часть грязной и угадываемой больше по контурам головы, явно принадлежавшей некрофилу. Он что-то быстро и неразборчиво бормотал, отплевываясь и вскрикивая. А потом вторая рука, несомненно, принадлежавшая Ди, вынырнула рядом, ухватила его за глаза и с такой силой дернула вниз, что хватка некрофила мгновенно пропала, и о том, что произошло действительно нечто страшное, напоминали разве что несколько рваных дыр, из которых доносился неясный рокот, и сильные подземные сотрясения. А потом все неожиданно замерло.

Я на некоторое время застыл на месте, а затем, вскочив, побежал, кажется, делая это мучительно-медленно и чувствуя, как дышать становится все сложнее. Наконец я остановился и, раскачиваясь, с ужасом почувствовал, как что-то сжимает мой палец на руке. Неужели меня все-таки догнали? Кто же из них? Сил для борьбы не оставалось, и я обреченно посмотрел вниз, сначала ничего не увидев. А потом, подняв руку практически к самым глазам, понял, что у меня в ладони по-прежнему зажаты ключи из борсетки.

Я закрыл глаза и ждал, пока дыхание немного выровняется, а тяжесть в голове отступит тупой болью в затылок. И боль начала стремительно отступать, и вскоре я смог облегченно, с некоторым опасением выдохнуть и осторожно оглядеться. Вокруг стало еще темнее и свежее – за далеким лесом облака резали глаза своей яркостью и, видимо, так красочно провожали солнце. На фоне этого особенно контрастно выделялась одинокая мужская фигура на поле, приникшая к телескопу и как будто приглашающая случайного путника присоединиться к нему. А почему бы и нет? Немного отвлечься от мрачной реальности и «глотнуть» чего-нибудь завораживающего и вечного показалось самым желанным и действительно необходимым после событий на кладбище.

Поэтому, как только я нашел в себе силы двинуться вперед, я взял курс на астронома, с удовольствием ощущая, как силы медленно, но прибывают. Может, это было связано с тем, что я подходил к ограде Островцов и вскоре должен был оказаться снова в гораздо более материальном мире, чем кладбище. Ведь что бы там ни говорили, но могилы, несомненно, что-то высасывают из нас, и не только духовно.

Как бы там ни было, за оградой, которую я без труда преодолел в месте зловещего, ощетинившегося острыми углами пролома старого бетонного забора, спускающегося к грязному ручью, мне стало совсем легко, и путь до неизвестного мужчины, который сначала показался слишком длинным, теперь воспринимался просто как необременительная, разумная и даже необходимая прогулка. В самом деле – когда я в последний раз в такое время выбирался из дома за городом? Уж и не вспомнить. А в тех же Островцах короткие ночные вылазки по кладбищу, конечно, были не в счет. И пусть сегодня в этом слишком явно ощущалась какая-то безысходность и мрачность, тем не менее это была свобода, простор и, пожалуй, полная душевная гармония. Или нечто подобное чувствуется каждый раз, когда нам хочется убежать от опостылевшей или сложной реальности, но до мыслей о самоубийстве еще очень далеко? Да, может быть.

По мере приближения к астроному казалось, что одинокая фигура не становилась больше, а словно как-то более привычно встраивалась в знакомый ландшафт и приобретала пропорциональность. Наверное, так частенько происходит, когда в чем-то давно известном появляется новизна. Однако меня все больше стало смущать то, что телескоп был повернут явно не к небу, а в сторону леса. Впрочем, тут же нашлось и вполне удовлетворительное объяснение – приглядевшись, я понял, что среди деревьев периодически мелькают отсветы нескольких фонарей или, может быть, факелов. Интересно, кому и что могло там понадобиться в такое время? Может быть, астронома привлекло именно это, и телескоп, раз уж может позволить разглядеть планеты, точно отлично приблизит происходящее рядом в лесу?