Для характеристики их отношений приведем свидетельство одного современника: «Никогда еще на свете, чаю, не бывало дружественнешей четы, приемлющей взаимно в увеселении или скорби совершенное участие, как императрицы с герцогом Курляндским. Оба они почти никогда не могли во внешнем виде своем притворствовать. Если герцог являлся с пасмурным лицом, то императрица в то же мгновение встревоженный вид принимала. Буде то весел, то на лице монархини явное напечатывалось удовольствие. Если кто к герцогу не угодил, то из глаз и встречи монархини тотчас мог приметить чувствительную перемену…». Это ли не подтверждение давнего утверждения о том, что давнишние супруги со временем становятся похожими друг на друга, если они живут общими заботами, радостями и печалями! Добавим к этому еще одну черту — однажды Анна Ивановна не пошла на бал из-за того, что Бирон упал с лошади и ушиб ногу. Следовательно, он танцевать не мог, не стала этого делать и Анна. Вот так!

Да, они были не любовниками, а именно супругами, так как жили в гражданском браке. Некоторые историки даже утверждают, что Анна была однолюбкой. Нет, однолюбкой она, конечно, не была, так как в ее жизни был и Петр Бестужев и Мориц Саксонский, но то, что она без ума любила Эрнста Бирона, — это точно. И осталась верна ему до конца своих дней. Точно так же и Бирон — это он был однолюбом; он не заводил себе связей на стороне, не прелюбодействовал с фрейлинами и так же был верен Анне, как и она ему. Бирон был близким ей по духу человеком и лидером в их романе, каким и должен быть настоящий мужчина.

Как известно, чувство любви присуще всем — и уродам, и нищим, и богачам, и вельможам, и дикарям; прекрасным и достойным людям, и совсем недостойным, жестоким и малообразованным. Так есть сейчас, так было еще и в допотопные времена. Бирон и Анна были жестокими и недостойными людьми, но их извиняет одно — у них была настоящая любовь! А этим многое прощается, если не все! С точки зрения бога любви Амура, конечно.

А как же «плоды любви» — дети, спросите вы? Не может такого быть, чтобы у Анны с Бироном, здоровых в половом отношении людей, не было детей! Да еще при тогдашних способах предохранения! Дети были, конечно, но о них ходили лишь слухи. И слухи эти исходили от недоброжелателей Бирона с Анной, от людей, пострадавших от них. Естественно, что им хотелось представить Анну, ко всем ее прочим грехам, как чудовище. Причем эти слухи появлялись задним, так сказать, числом, уже после смерти Анны и удаления Бирона от двора. Но это и естественно, потому что за «оскорбление» государыни тогда полагалось жесткое наказание, а потому и разговаривать вслух ближние дворяне тоже не могли.

Говорили, что она приканчивала своих не родившихся детей (которых было множество) самым варварским способом — травила их в своей утробе какими-то зельями и отварами, извлекала трупики из своего живота вязальными спицами (иногда по частям) и так далее. Кому в это хотелось поверить — тот верил.

Гораздо правдивее были замечания иностранных современников. Они слышали, что Анна отдавала своих детей от Бирона (или может быть, и от Петра Бестужева) на воспитание в семьи надежных людей, простолюдинов. В какие, спросите вы? А вот это неизвестно, это была тайна, покрытая мраком.

Существовали также предположения, что дети Бирона — Петр и Карл, на самом деле были детьми Анны Ивановны, во время беременности которой жена Бирона Бенигна подвязывала себе подушки под живот. Да, Эрнст Бирон женился и опять же, по слухам, это было сделано по настоянию самой Анны, чтобы не компрометировать себя связью с Бироном, так сказать, для отвода глаз. В 1723 году она выдала свою фрейлину Бенигну-Готлиб фон Тротте-Трейден замуж за Бирона. Современники сообщают, что Бенинга была неумна, безобразна и имела огромный рост. Тем не менее она была склонна к роскоши: только одно ее платье стоило 500 тысяч рублей; в нем любила сидеть на особом тронообразном кресле и требовала целовать себе руки (при этом обижалась, если ей целовали одну руку, а не две). Лучшего объекта для прикрытия и найти было трудно! У Бирона и Бенинги было трое детей — сыновья Карл и Петр и дочь Хедвига-Елизавета. Тот же источник сообщает, что по крайней мере один из сыновей Бирона, а именно Карл, был от Анны Ивановны. Он родился в 1728 году и всегда спал в комнате Анны, которая никогда не расставалась с ним, и даже взяла его с собой на коронацию в Москву в 1730 году. Уже при рождении он был записан в Преображенский полк, а 1736 году пожалован в камергеры и награжден орденом Андрея Первозванного (хотя это была исключительно привилегия для детей Дома Романовых). Умер Карл в 1801 году, ничем не проявив себя ни на военной, ни на гражданской службе. Вспоминали также, что дети Бирона любили поливать гостей чернилами и срывать парики с их голов (здесь, несомненно, чувствуется выучка Анны, любившей унижать людей). Забота о Карле у Анны Ивановны была чрезмерной. Однажды он объелся земляникой и у него разболелся живот. Нашли крайнего — гувернера Шварца (не уследил, мол), и императрица заставила его мести улицы. К счастью, гувернера пожалел сам Бирон — он дал ему тысячу рублей и отправил за границу. Так что слухи о детях Бирона и Анны, судя по всему, верны. Были у них детки, несомненно, были! Ну и слава Богу!

А теперь обратимся к последним дням царствования императрицы Анны Ивановны. В сентябре 1730 года у нее появились признаки подагры, но их приняли за женскую болезнь. Потом началось кровохарканье и боли в пояснице — врачи связали это с нарывом в почках. 5 октября по возвращении из Петергофа она почувствовала себя плохо и с того дня слегла. Однако однажды она встала с постели — и этому послужило чрезвычайное обстоятельство. Это событие хорошо задокументировано в русской истории, и не верить ему нет причин.

Дело было так. Ночь. Анна Ивановна лежит больна. Во дворце тишина. Караул стоит в комнате возле тронного зала. Пробило полночь. Внезапно в тронном зале появилась Анна Ивановна, одетая в белые одежды. Она стала ходить по залу взад и вперед, задумчиво склонив голову. Недоумение часовых сменилось страхом, а страх — тревогой. Начальник караула отправил вестового за Бироном. Разбуженный среди ночи фаворит примчался злой, как черт, ругаясь сразу на трех языках. Он заглянул в зал и сразу же почему-то понял, что это не Анна. Он посчитал это каким-то обманом или заговором. Поспешно разбудили саму императрицу. Бирон уговорил ее «выйти, чтобы на глазах караула разоблачить какую-то самозванку, какую-то женщину, пользующуюся сходством с ней, дабы морочить людей, вероятно, с дурными намерениями». Когда Анна Ивановна пришла, все увидели в тронном зале «две Анны Ивановны, из которой настоящую, живую, можно было отличить от другой только по наряду». Надо отдать должное храбрости Анне (другая бы на ее месте в обморок свалилась) — она смело направилась к своему двойнику и спросила: «Кто ты, зачем пришла?» Не отвечая ни слова, призрак стал пятиться к трону. Тут Бирон взревел: «Это дерзкая обманщица! Вот императрица! Она приказывает вам, стреляйте в эту женщину!» Хотя Анна Ивановна ничего такого и не приказывала, солдаты стали поднимать ружья. Неизвестно, чем бы все это закончилось, но тут призрак внезапно исчез… Тогда Анна Ивановна вышла из зала и, обращаясь к Бирону, тихо сказала: «Это смерть моя». После этого она поклонилась солдатам и удалилась в свои покои.