– Неправда! Да она уже сидела на игле, когда я с ней познакомился! Чтоб ты знала, я хотел ей помочь!

Это уже здорово смахивало на мыльную оперу. А я, признаться, их терпеть не могу. Схватив Джейса за шкирку, я впихнула его в пекарню и велела сидеть там и не высовываться, пока я не вернусь. «Скорее всего, он тут же сделает ноги», – рассудила я.

Притянув Госс к себе, я обняла ее, и девчонка тут же разрыдалась у меня на плече. Я погладила ее по спине. Господи, да это не спина, а стиральная доска! Все позвонки и ребрышки пересчитать можно. Мне отчаянно захотелось ее накормить, но я лишь прошептала старую как мир лживую фразу: «Все будет хорошо, Госсамер, все будет хорошо».

– Сьюз мне нравилась, – говорила Госс сквозь всхлипы. – Она была классная девчонка! А теперь за дозу сосет у вонючих стариков в переулке за клубом. И все из-за этого гаденыша Джейса!

– А может, он сказал правду? – пыталась урезонить ее я. – В жизни чего только не бывает. Знаешь, классные девчонки тоже совершают ошибки. Может, она и вправду раньше баловалась наркотиками. А если это Джейс привел Сьюз к моей пекарне, он ей спас жизнь. Ну хватит, Госс, не надо плакать! Вытри слезы. Иди в ванную и поправь макияж. Знаешь, Дэниел обязательно разыщет Сьюз и попробует ей помочь. Потом расскажешь мне, что это за клуб такой. Уж больно название у него интересное.

Слава Богу, мне удалось заговорить девчонке зубы. Госсамер отправилась в ванную, а я вернулась в пекарню. Джейса, как я и думала, уже и след простыл. Хотя, если честно, меня это чуть-чуть расстроило. Заперев дверь, я погладила Мышиную Полицию, в сопровождении Горацио вернулась в булочную и открыла ставни.

Горацио, как обычно, уселся рядом с кассой и приготовился принимать почести. В открытую дверь булочной уже заходили покупатели – кто за имбирными маффинами, кто за французскими плетенками. Через полчаса вернулась Госсамер, подкрашенная и успокоившаяся. Девчонка даже прекратила ругаться, хотя они с Кайли имеют обыкновение вставлять «долбаный» для связи слов в предложении.

– Извините, что я на него накричала, – сказала она. – И что выражалась в булочной. Может, вы правы. Может, он к Сьюз неплохо относится. А в «Кровавых Узах» вам понравится. Там тусуются готисты. И пускают туда только тех, кто одет, как готист. Между прочим, я там познакомилась с клевым парнем! Кайли наконец-то захомутала Джона, и я ей сначала чуточку завидовала, а теперь нет. Все равно у меня парень круче. И сегодня у нас свидание.

Она кокетливо повела щедро подведенными глазами и сообщила взволнованным шепотом:

– Его зовут Лестат.

Я чудом подавила вопль. Ну почему женщин вечно тянет именно к тем мужчинам, которые наверняка причинят им вред? Если Лестат, избранник Госс, и Лестат, о котором рассказывал Дэниел, – одно и то же лицо, мне нужно что-то сказать. Но что?! Намекни я девчонке, что он может быть опасен, в ее глазах он станет еще привлекательнее. Подготавливая поддоны с хлебом для разносчика, я судорожно соображала, что бы такое сказать.

Однако меня спасла газета. Дело в том, что Госс всю свою жизнь строит в строгом соответствии с астрологическим прогнозом. Вот и сейчас она с хмурым видом уткнулась в последнюю страницу, а потом чертыхнулась.

– Что случилось? – поинтересовалась я.

– Оказывается, у Весов сегодня неблагоприятный день для заведения новых знакомств, – ответила она. – Так что придется перенести свидание.

– А как ты ему об этом сообщишь? – с невинным видом спросила я.

Госс окинула меня взглядом «сейчас-что-каменный-век?», к которому я, впрочем, уже привыкла.

– По мобильному.

Пока она листала записную книжку своего телефона, я, бросив взгляд через ее плечо, подсмотрела нужный номер и, пока она его набирала, записала на стопке бумажных пакетов у кассы. Потом взяла верхний, сложила и спрятала к себе в карман.

Мобильным телефоном сегодня уже никого не удивишь. Техника развивается со сверхзвуковой скоростью. Помню время, когда верхом крутости считались плееры «Сони». Правда, продвинутая Госс сказала бы, что я жила во времена, когда в школу ездили верхом на стегозавре. Помню время, когда ничего круче видеомагнитофона не было. А сегодня, если у тебя нет DVD-проигрывателя, ты просто ископаемое.

Когда Госс набивала эсэмэску, ее пальцы так и летали над кнопками. Признаться, впечатляет! В старину из Госс получилась бы классная машинистка.

Скоро появились покупатели. Для понедельника торговля шла довольно бойко. Я рассказала Госс про Энди Холлидея и его сбежавшую дочь, и девчонка от души ему посочувствовала. Тогда я спросила, не слышала ли она про Шери Холлидей, и Госс замотала головой. На этот раз, кстати сказать, волосы у нее были голубыми.

– Вряд ли она живет под этим именем, раз уж у нее такой гемор, – предположила она. – То есть, я хочу сказать, раз ее дядя… делал то, о чем она пыталась рассказать отцу. А отец не поверил. Видно, девчонке тогда было хреново. Вот она и ушла куда глаза глядят. А когда Энди понял, что она говорила правду, было уже поздно. Ужас какой! Ничего грустнее в жизни не слышала.

В глазах у Госс стояли слезы. Ну надо же! Только что обзывала последними словами наркомана, который решил завязать, а теперь плачет. Да, молодые слишком строги в суждениях и поспешны в выводах! (Кажется, так говаривала Ирэн в «Саге о Форсайтах» Голсуорси.) Я решила воспользоваться моментом.

– Госс, а когда листовки будут готовы, ты не поможешь мне их развесить? – спросила я, приготовясь услышать ее любимое «как же!».

Но Госс проявила чудеса сострадания:

– Конечно, помогу. Надо наклеить их на столбы, я всегда читаю объявы на столбах, особенно если они с картинками. А у нас на листовке будет фотка?

– Будет. Сегодня мы с Мероу пойдем к Холлидею, и я попрошу у него фотографию. Надо же помочь соседу распаковать вещи. Сама знаешь, какая это морока.

Госс хихикнула:

– Да уж! У меня до сих пор часть барахла лежит в коробках. Я бы тоже с вами пошла, но у меня сегодня прослушивание. Я прошла во второй тур. Пожелайте мне удачи!

Я поцеловала ее в щеку и пожелала ей ни пуха ни пера, мысленно добавив в уже и без того длинный список дел покупку клейкой ленты.

К концу дня мы продали довольно много хлеба. Остаток батонов пойдет в «Супы рекой», а имбирные маффины разнесли подчистую. Надо будет сказать об этом Джейсу, если я его еще увижу.

Я закрыла ставни и вернулась в пекарню. Пора приниматься за уборку. Горацио передислоцировался на лестницу, где вместе с Мышиной Полицией терпеливо ждал, когда я наконец перестану возить мокрой шваброй по полу. Открыв дверь в переулок, я увидела на пороге Джейса. Вид у него был смущенный.

– Извините, – промямлил он, не поднимая глаз. – Можно я вымою пол?

– Можно. Только сначала объясни, в чем дело, – потребовала я. – Мне не хочется, чтобы Госс расстраивалась.