Каждый раз, проходя мимо камер временного задержания в Гейфилде и Сент-Леонарде… он слышал такие же стуки. Там-там-там-там-там. И еще обменивался с дежурным охранником ухмылочкой.

Там-там-там-там-там.

Надежда, как говорится, умирает последней. Ребус снова сел. В камере не было ни туалета, ни умывальника; правда, в углу стояло металлическое ведро. На стене рядом с ним чернели засохшие мазки дерьма. Штукатурка была испещрена надписями: «Законы Большого Молки», «Братки Уорди», «Все вы ублюдки». Поразительно, но в заключении здесь побывал и какой-то знаток латыни: «Nemo Me Impune Lacessit».[12]Тут же присутствовало изречение на шотландском: «Whau Daur Meddle Wi Me», что означает: «Попробуй трахнуть меня, и я сразу же трахну тебя».

Ребус снова вскочил, вдруг поняв то, что мог бы понять с самого начала.

Стилфорт.

Ведь ему ничего не стоит раздобыть полицейское обмундирование… и нарядить в него тех троих парней, которых он недавно предлагал Ребусу. Они наверняка следили за ним с того самого момента, как он вышел из отеля. Следовали за ним от одного паба к другому, выбирая подходящее место. Улочка возле бара «Оксфорд» подошла как нельзя лучше.

— Стилфорт! — пронзительно закричал Ребус. — Иди сюда и поговорим! Или ты не только бандит, но еще и трус?

Он приложил к двери ухо, но ничего не услышал. Глазок был закрыт. Окошечко для передачи пищи заперто. Ребус принялся ходить взад-вперед по камере. Достал сигареты, но тут же спрятал, решив, что нужно экономить. Потом передумал и вынул-таки сигарету. Зажигалка зашипела — бензин на исходе… Часы показывали десять. До утра еще пропасть времени…

Его разбудил поворот ключа в замке. Дверь, заскрипев, открылась. Первое, что он увидел, был молодой полисмен в форме с разинутым от удивления ртом. Слева от него стоял старший инспектор уголовной полиции Джеймс Макрей, взбешенный, с всклокоченными волосами. Ребус взглянул на часы — самое начало четвертого, значит, скоро уже утро понедельника.

— У вас есть что-нибудь типа ножика? — спросил он, с трудом шевеля языком в пересохшем рту.

Он показал распухшее запястье — цвет ладони и пальцев был угрожающе неестественным. Один из полисменов достал из кармана перочинный ножик.

— Как вы сюда попали? — дрожащим голосом спросил он.

— Кто находился вчера в участке в десять часов вечера?

— Мы были на вызове, — объяснил полисмен, — перед выездом помещение заперли.

Оснований сомневаться в его словах у Ребуса не было.

— И что за вызов?

— Ложная тревога. Мне очень жаль… Почему вы не кричали… или как-нибудь еще не дали знать о себе?

— Полагаю, в журнале никаких записей?

Наручники упали на пол, и Ребус начал яростно тереть пальцы, пытаясь вернуть им жизнь.

— Никаких. А мы не проверяем камеры, когда они пустые.

— А вы знали, что они пустые?

— Мы держали их пустыми на случай уличных беспорядков.

Макрей внимательно осматривал левую руку Ребуса.

— Может, к врачу?

— Все обойдется, — поморщился Ребус. — Как вы меня нашли?

— Эсэмэска. Я поставил телефон в кабинете на зарядку. И вдруг он как заверещит, ну, жена и проснулась.

— Можно взглянуть?

Макрей протянул телефон. В верхней части дисплея был номер звонившего, а под ним сообщение прописными буквами: «РЕБУС В КАМЕРЕ В ДРАЙЛОУ». Ребус нажал клавишу ответного звонка, но автоответчик объявил, что набираемый им номер не существует. Он вернул телефон Макрею:

— На дисплее есть время отправки сообщения — полночь.

Макрей отвел глаза под пристальным взглядом Ребуса.

— Ну, мы не сразу услышали, — замялся он, но тут же, вспомнив о своем ранге, выпрямил спину. — Потрудитесь объяснить, что произошло.

— Мальчикам нечем было заняться, вот и решили они посмеяться, — выдал Ребус стихотворный экспромт, продолжая терзать левое запястье и стараясь не показывать, сколько боли причиняют ему эти манипуляции.

— Кто именно?

— Откуда мне знать? Как говорится, не пойман — не вор, сэр.

— Ну а если я выясню, с какого номера пришла эсэмэска?…

— Его уже не существует, сэр.

Макрей пристально посмотрел на Ребуса:

— Немножко вчера перебрали, так?

— Совсем немножко. — Он снова перевел взгляд на стоящего рядом полицейского. — Случайно, никто не оставлял мобильника на столе дежурного?

Молодой человек помотал головой. Ребус подался к нему:

— Если об этом инциденте узнает кто-то еще… ну, надо мной малость посмеются и забудут, а вот тебе так легко не отделаться. Камеры не проверены, в участке ни души, входная дверь нараспашку…

— Входная дверь была закрыта, — возразил полицейский.

— Пусть так, но и без того проколов немало, согласен?

Макрей потрепал молодого человека по плечу:

— Поэтому все должно остаться между нами, договорились? Инспектор Ребус, вы готовы? Я отвезу вас домой, пока улицы еще не перегорожены.

На улице Макрей чуть помедлил, перед тем как открыть свой «ровер».

— Я понимаю, почему ты не хочешь предавать случившееся огласке, но будь уверен, если я найду виновных, они дорого за это заплатят.

— Да, сэр, — согласился Ребус. — Сожалею, что доставил вам столько хлопот.

— Ты здесь ни при чем, Джон. Запрыгивай.

Двигаясь в южном направлении, они проехали через весь город. Восточный край неба светлел. Наступал понедельник с его «Карнавалом вседозволенного веселья», чреватым большими неприятностями. Именно на этот день назначили шествие Армия Клоунов и Черный Блок. Они попытаются перекрыть город. Макрей как раз настроился на местную радиостанцию, когда в сводке новостей сообщили о попытке заблокировать насосы на бензозаправке, расположенной на Куинсферри-роуд.

— То, что было в выходные, просто цветочки, — откомментировал Макрей, когда они остановились на Арден-стрит. — Надеюсь, тебе понравилось.

— Хорошо провел время и расслабился, — ответил Ребус, открывая дверь. — Спасибо, что подвезли.

Он похлопал по крыше машины, проводил ее глазами, а затем, поднявшись на две ступеньки, полез в карман за ключами.

Ключей не было.

Ну конечно же: они торчали из замка его квартиры. Он выругался, открыл дверь и, зажав ключи в кулаке правой руки, на цыпочках вошел в квартиру. Ни шума, ни света. Подошел к закрытым дверям кухни и спальни. Прошел в гостиную. Бумаги по делу Коллера он отнес к Шивон. Но материалы, подготовленные для него Мейри Хендерсон, — касательно компании «Пеннен Индастриз» и депутата Бена Уэбстера, — были разбросаны по всей квартире. Ребус взял со стола свой мобильный. Все-таки вернули, не зажилили — и на том спасибо. Наверное, тщательно проверили все входящие и исходящие звонки, сообщения и эсэмэски. Вообще-то это не сильно его беспокоило: в конце каждого рабочего дня он очищал память своего телефона. Впрочем, где-нибудь на чипе информация могла и сохраняться… К тому же они вправе потребовать у его провайдера записи разговоров. У СО-12 огромные полномочия.