Она услышала тихие шаги. Эльф двигался ловко. Звук почти сливался с негромким шепотом ветра. Он не знал, что она здесь. Если бы он крался, она не услышала бы ничего.

Она села в каменной ванне.

— Рада видеть тебя, Фальрах. — Олловейн сейчас наверняка пристыженно отвел бы взгляд. Фальраху не было неприятно видеть ее обнаженной.

— Я не знал… — нерешительно начал он.

— Здесь есть место для двоих. Вода чудесна. — Она улыбалась. Когда-то раньше, целую вечность тому назад, ей легко было быть соблазнительной. Сейчас она чувствовала себя неуверенно.

Он улыбнулся. Это была улыбка прежнего Фальраха. А затем он без единого слова снял с себя одежду. Она увидела, как сильно он взмок. Хорошо, что они встретились здесь. Ей не нравилось, когда от мужчины пахло потом.

Он вошел в воду, и было невозможно не заметить, что он желает ее.

— Олловейн убежал бы от меня, — с недвусмысленной улыбкой произнесла она.

— Я не Олловейн, — самоуверенно ответил он.

Она провела рукой по его груди. Его тело было стройным, тренированным. Он был силен. Не так, как Фальрах. Намного мягче.

Он взял ее ладонь. Поцеловал кончики пальцев и снова отпустил. От прикосновения его губ она вздрогнула, и он заметил это. Он наклонился вперед и поцеловал ее в шею. Она вздохнула. Это чувство… Она так долго прятала его в себе.

Теперь она взяла его руку. Ее язык коснулся ладони. Кожа на ней была грубой, покрытой мозолями. Это была рука мечника.

Фальрах обнял ее за бедра и притянул к себе. Она чувствовала, как сильно он желает ее. Но не спешил. Его руки нежили ее, язык находил все новые и новые способы заставить ее дрожать, стонать от страсти. Она позвала его… Нет, нужно быть честной. Ее заклинание привело его сюда, а он и не догадывался об этом. Но сейчас она полностью отдастся ему.

Она его. Целиком и полностью. Это будет длиться долго. Раньше они могли любить друг друга целый вечер.

Она запрокинула голову. Он ласкал ее грудь.

Над ними раскинулось безоблачное небо, почти стального цвета. В небе, хлопая крыльями, застыл одинокий сокол.

Руки Фальраха коснулись ее потаенного места. Она хотела его. Она давно желала Олловейна. И если она просто перестанет думать, отдастся ему… В чем разница? Она любит тело Олловейна. Смотрит в глаза Олловейна. А говорить они на протяжении следующих часов будут наверняка мало.

Мадра увидел, как сокол приземлился неподалеку от его укрытия. Тролль притаился в тени уступа на скале. Ему не нравился яркий свет юга. Никакому троллю он не понравится. Он слыхал, что среди детей человеческих ходят сказки о том, будто тролли превращаются в камень, если их коснется свет полуденного солнца. Конечно, это все полнейшая чушь.

Сокол издал совершенно несоколиный стон. Его голова запрокинулась. Клюв превратился в пасть, полную острых, как иглы, зубов. Коричневое оперение приобрело красноватый оттенок и трансформировалось в густую шерсть. Трансформация выглядела совершенно неаппетитно. И в то же время зрелище было удивительным. Наверное, это довольно больно, подумал Мадра. Лутин любил жаловаться. Ныл из-за каждой мелочи.

Оттого, что урчит в желудке, оттого, что хочется пить, оттого, что жарко или что в ботинок попал камень. Но это превращение он проделывал уже в третий раз с тех пор, как эльфы обосновались в деревне. Очень удобно иметь крылатого шпиона. Они могли позволить себе сидеть в укрытии на расстоянии трех миль от деревни. Кобольды постоянно посылали охотников на вылазки. Было бы легкомысленно подходить к деревне ближе.

Вздохнув, Никодемус вошел в тень скалы. Превращение было завершено. От лутина теперь исходил только легкий запах хищной птицы.

— Плохие новости!

Ну вот, опять начинается нытье, раздраженно подумал Мадра. Из полулиса наверняка получился бы славный обед.

Но нужно держать себя в руках. Без Никодемуса он никогда не сможет вернуться. Только хитрый коротышка может открыть врата на золотую тропу.

— Ты знаешь, кто эти двое?

Мадра сделал легкое движение рукой.

— Ну, два эльфа, кто же еще. Кого интересуют имена эльфов?

— Эти тебя заинтересуют. Сегодня я подобрался к ним настолько близко, что впервые смог отчетливо разглядеть их лица.

— И они не заметили тебя? — В таких вещах Мадра был недоверчив. Он бы задумался, если бы над ним долгое время кружил сокол. А эльфы хитрее троллей. — Ты обещал не подлетать слишком близко.

— Они оба лежали у пруда и спаривались! Головы у них были заняты иными вещами, не наблюдением за мной. И знаешь, кто они? Эмерелль и ее мастер меча, Олловейн.

— Как ты можешь быть настолько уверен? Все эльфы похожи друг на друга.

— Ганда, возлюбленная моего брата, несколько недель ухаживала за ним. Это было после битвы у Мордштейна. Я видел его почти каждый день. Я знаю его. А эльфийка — это Эмерелль. Хвост готов на это поставить. Ее я тоже один раз видел.

Когда она вышла на Шалин Фалах на дуэль. Это они! Точно!

Мадра нащупал амулет, который дала ему Сканга. Пожалуй, настал момент использовать его. Он злился на шаманку. Она наверняка знала, кого они преследуют! Почему же не сказала?

Не верила, что он нападет на след? Считала его трусом. Потому что он не умер вместе с остальными в этом проклятом кобольдском зале в Фейланвике?

— Бросай амулет, — настаивал Никодемус. — Сканга должна знать.

— Твой народ любит героев?

Мадра подумал о том, что у него никогда не будет женщины.

Слишком мало рождалось детей. Они были как драгоценность.

Вожаки стаи, герои и герцоги — их предпочитали женщины.

Обычный воин или охотник не имел шансов когда-либо разделить ложе ни с одной из них. Но судьба улыбнулась ему.

Впервые у Мадры возникло чувство, что ему предназначено нечто большее. Может быть, именно поэтому Сканга и выбрала его?

— Что значит героев? Что ты задумал? Ты должен позвать Скангу! Немедленно!

— Нет.

Лутин смотрел на него, ничего не понимая. Может быть, дело в их росте, из-за него у мелюзги отсутствует какое бы то ни было мужество?

— Ты с ума сошел? Ты ведь не собираешься… — Кобольд, словно защищаясь, поднял руки. — Ты забыл зал суда в Фейланвике? Скольких троллей они убили? Скольких кобольдов? — Он засопел. — И ты думаешь, что это хорошая идея — вызывать на бой Эмерелль и Олловейна? Эти двое могут изрубить на куски небольшое войско. Ты забыл, что мы видели в ущелье? Все эти камни!.. Они оба должны были умереть!

Но ведь выбрались!

— Ты прав, пожалуй…

Лутин театрально воздел руки.