Как там Генрих? Возможно, увидел Ланге, возможно, понял, как действовать дальше, и обнаружил, что я пропала. Только бы он не наделал глупостей от волнения!

На душе было тоскливо. Даже удивительное очарование сада, полного ярких красок и птичьих трелей, не развеивало ее.

Я вынула шнурок со звездой Магриба и машинально принялась крутить его в пальцах. Так мне казалось, что я хоть немного, но ближе к Генриху.

Нет, я не любила его той любовью, о которой пишут в романах. Но мне было трудно без него, и я без слов молилась о том, чтобы с ним все было хорошо.

Мне хотелось прикоснуться к нему. Утешить, сказать, что все в порядке.

Мне хотелось прикоснуться…

Камень ударил током по пальцам, и я внезапно почувствовала, что Генрих рядом. Я словно бы видела его — Генрих стоял на тропинке среди деревьев и выглядел так, будто его ударили.

— Генрих? — прошептала я. Он вздрогнул, принялся озираться по сторонам — кажется, Генрих сейчас по-настоящему услышал мой голос.

— Генрих! — воскликнула я и тотчас же испугалась, что меня услышат люди Мориса. Генрих поднял голову к небу, и я увидела огромную пеструю птицу, которая сидела на дереве и с удивленным интересом смотрела на него.

— Милли? — выдохнул Генрих. — Милли, это ты?

— Да, это я, — я вдруг поняла, что вот-вот расплачусь. Сжала звезду Магриба так, словно боялась, что она растает. — Генрих, где ты?

— Я неподалеку от поселка, — ответил он. — Милли, как ты? С тобой все в порядке?

— Да, — сказала я. — Я у Мориса Гроссо, здешнего криминального короля. Его люди будут тебя искать и приведут ко мне. Я договорилась с ними, нам отдадут Ланге!

Генрих застыл на месте. Нахмурился. Мне вдруг захотелось протянуть руку и дотронуться до его лица. Просто чтобы убедиться, что он жив и здоров, и это не моя галлюцинация.

— Милли… — прошептал он и улыбнулся той светлой улыбкой, которая мне так нравилась. — Я так испугался за тебя… Комната пуста, на полу капли крови. Анзор сразу сказал, что это люди Мориса, только они могли тебя похитить. С тобой точно все в порядке?

— Точно, — мне вдруг стало спокойно и тепло. Обо мне давным-давно никто не заботился вот так, по-настоящему, просто потому, что я это я, а не жена, которая, заболев, не сможет подавать мужу завтрак и гладить рубашки. — Я теперь, скажем так, на него работаю. Генрих, а ты-то где?

— Иду к дому Мориса, разумеется, — ответил Генрих. — Хочу поговорить с тем, кто похитил мою невесту.

— Отлично! — кажется, можно было вздохнуть с облегчением. — Генрих, как только тебя увидят, сразу же говори, что ты…

Картинка перед моим взглядом лопнула, словно мыльный пузырь. Некоторое время я сидела на скамье, растерянно озираясь по сторонам. Звезда Магриба в моих пальцах медленно теряла свет, словно засыпала. Генрих идет сюда, совсем скоро мы встретимся…

В ту же минуту из-за стены деревьев сада послышались выстрелы.

Я закричала так, словно стреляли в меня.

На какое-то время я будто стала кем-то другим, не собой. Все, что я помню об этих минутах — свой бег по тропинке среди деревьев и крик. Я кричала не на русском и не на любом из знакомых мне здешних языков. Но в этом вопле был приказ всему живому: остановиться, замереть, застыть.

Кажется, вспорхнувшая с ветки птица замерла, словно мушка в янтаре.

Я выбежала к белой ограде, отделявшей сад от леса, и увидела двоих мужчин с ружьями, направленными на человека, идущего по тропе. Они замерли, один стоял с раскрытым ртом, словно мое заклинание заморозило его на середине слова.

Генрих застыл, подняв руки.

Ветка, сбитая пулей, зависла прямо над его головой.

Я остановилась, пытаясь выровнять дыхание и успокоиться. Мир медленно-медленно оживал, приходил в себя, и я услышала далекий звон чужих слов:

— А ну сто-о-ой!

Что-то хлопнуло над головой, и мужчины оторопело опустили ружья, пытаясь понять, что с ними происходит. Один из них, смуглый бородач, увидел меня и опустил ружье.

— Миледи! — воскликнул он, и Генрих сказал с ним хором:

— Милли!

— Не смейте стрелять, — выдохнула я. — Кости из рук выну.

Богом клянусь, я понятия не имею, откуда взялось это обещание, но в ту минуту я чувствовала, что могу это сделать, и даже не устану. Сила, которая наполняла меня сейчас, заставляла волосы шевелиться на голове.

— Слушаюсь, миледи, — уважительно произнес бородач и пояснил товарищу: — Это ведьма господина Мориса.

Тот понял, что лучше не спорить.

Генрих подбежал к ограде, схватил меня за руку, и несколько мгновений мы стояли просто так, глядя друг на друга.

— Ты жива, — прошептал Генрих. — Не померещилось.

— И ты жив, — откликнулась я. Облегчение было настолько сильным, что земля закачалась под ногами. Вот мы и снова вместе, и все в порядке, и теперь все будет хорошо.

Бородач открыл калитку, пропуская Генриха за ограду, и посоветовал:

— Вы бы, милорд, лучше по главной дороге шли. А то с этой стороны мы сначала стреляем, а потом спрашиваем.

Генрих только руками развел.

— Ну извините, — буркнул он. — Где показали, там и пошел.

Я подумала, что тропинку наверняка показал Анзор. И он знал, что охрана здесь не церемонится с незваными гостями. Почему, интересно, он решил расправиться с человеком, которого называл своим другом?

— Передайте господину Морису, что мой друг уже в поместье, — попросила я бородача. Тот кивнул, и я добавила: — Как только господин Морис скажет, я начну работу.

Бородач и его приятель прибавили шага — было видно, что они напуганы и готовы броситься бежать. Ничего удивительного, я бы тоже испугалась, если бы вдруг залипла в мире, не в силах ни пошевелиться, ни заорать.

— Это были предупредительные выстрелы, — сказал Генрих тем тоном, которым обычно пытаются успокоить, и сразу же спросил: — Милли, что мы будем делать?

— Это ведь Анзор сказал тебе о тропинке? — поинтересовалась я, когда мы вышли к знакомым пионам, и я почти без сил рухнула на скамейку. Генрих сел рядом и ответил:

— Да, кто же еще.

— Почему он хочет тебя убить? — спросила я. — Он ведь не просто так послал тебя именно по охраняемой тропинке. Еще повезло, что они не попали!

При мысли о том, что Генрих сейчас мог бы лежать на окровавленной траве, меня стало знобить. Что бы я делала, если бы он умер? Как бы жила дальше?

Мне только что удалось поверить в то, что я смогла встретить хорошего, достойного человека.

Что, если…