– Вот именно! – оживился Двацветок.

– И продавец – такой невышокий шморщенный штаричок? В лавке полно вшяких штранных штук?

– Точно! Я так и не смог снова отыскать ее. Я еще решил, что, наверное, попал не на ту улицу. На месте лавки стояла сплошная кирпичная стена, я тогда подумал, что это довольно…

Коэн пожал плечами.

– Ага, одна иж тех шамых лавок[6], – сказал он. – Тогда вше понятно.

Он потрогал свою спину и сморщился от боли.

– Треклятая лошадь шбежала ш моим раштиранием!

Ринсвинд, что-то припомнив, покопался в недрах своего драного, а теперь еще и очень грязного балахона и поднял вверх зеленую бутылочку.

– Оно шамое! – воскликнул Коэн. – Ты чудо.

Потом он покосился на Двацветка.

– Я бы его победил, – спокойно произнес он. – Даже ешли бы ты его не отожвал, я бы вше равно победил его.

– Совершенно верно, – подтвердила Бетан.

– Вы двое можете занятьшя полежным делом, – добавил герой. – Шундук, чтобы выжволить наш оттуда, выбил у тролля жуб. Алмажный. Пошмотрите, может, найдете обломки. У меня нашчет них ешть идейка.

Бетан закатала рукава и откупорила бутылку, а Ринсвинд отозвал Двацветка в сторону.

– У него не все дома, – сказал волшебник, предварительно отойдя за кусты, чтобы никто не мог их услышать.

– Ты же говоришь о Коэне-Варваре! – возмутился искренне шокированный Двацветок. – Он самый великий воин и…

– Был, – прервал его Ринсвинд. – Все эти заморочки с воинственными жрецами и людоедами-зомби происходили много лет назад. Все, что у него осталось с тех времен, – это воспоминания и такое количество шрамов, что на них можно играть в крестики-нолики.

– Да, он несколько более стар, чем я себе представлял, – признал Двацветок, поднимая с земли осколок алмаза.

– Так, может, бросим их, отыщем лошадей и поедем дальше? – предложил Ринсвинд.

– Но ведь это непорядочно?

– С ними все будет отлично, – с жаром заверил Ринсвинд. – Важно другое: как ты будешь чувствовать себя в компании человека, который ни с того ни с сего бросается на Сундук с голыми руками?

– Да, это важно, – согласился Двацветок.

– Во всяком случае, им, вероятно, будет лучше без нас.

– Ты уверен?

– Абсолютно, – сказал Ринсвинд.

Они нашли лошадей, бесцельно бродивших среди кустарника, позавтракали промокшей вяленой кониной и направились – по мнению Ринсвинда – туда, куда им было нужно. Несколько минут спустя из кустов вынырнул Сундук и пристроился сзади.

Солнце поднялось выше, однако и сейчас ему не удалось затмить свет звезды.

– За ночь она стала больше, – заметил Двацветок. – Почему никто ничего не предпринимает?

– Что, например?

Двацветок подумал.

– Может, следует посоветовать Великому А'Туину увернуться от нее? – предложил он. – Пусть Он обойдет ее стороной…

– Такое уже пытались проделать, – откликнулся Ринсвинд. – Волшебники пробовали настроиться на мозг Великого А'Туина.

– И что, не сработало?

– О, еще как сработало, – ответил Ринсвинд. – Только…

Только при чтении мыслей такого огромного мозга, как мозг Всемирной Черепахи, возникли непредвиденные осложнения, объяснил он. Волшебники тренировались сперва на сухопутных и гигантских морских черепахах, чтобы постигнуть склад ума рептилии. Они, конечно, догадывались, что мозг у Великого А'Туина очень большой, но не осознавали, что он будет настолько медлительным.

– Группа волшебников посменно читает его мысли в течение вот уже тридцати лет, – продолжал Ринсвинд. – Им удалось узнать только то, что Великий А'Туин чего-то ждет.

– Чего?

– Кто его знает?

Некоторое время они молча ехали по неровной, бугристой равнине, где вдоль дороги стояли огромные блоки известняка.

– Знаешь, нам нужно вернуться, – сказал наконец Двацветок.

– Послушай, завтра мы доберемся до реки, – начал убеждать его Ринсвинд. – С ними ничего не случится. Не понимаю, почему…

Он разговаривал сам с собой. Двацветок развернул лошадь и рысью поскакал обратно, демонстрируя мастерство верховой езды, типичное для мешка с картошкой.

Ринсвинд посмотрел вниз. Сундук ответил ему тупым взглядом.

– Ты чего пялишься? – осведомился волшебник. – Он может возвращаться, если ему так хочется. Но мне-то чего беспокоиться?

Сундук ничего не ответил.

– Послушай, я не несу за него ответственности, – вспылил Ринсвинд. – И не испытывай на этот счет никаких иллюзий.

Сундук снова ничего не ответил, но на этот раз громче.

– Ну и вали за ним. Мне с тобой не по пути.

Сундук втянул маленькие ножки и уселся наземь.

– Все, я поехал, – заявил Ринсвинд. – Я это серьезно.

Он повернул лошадь в сторону новых горизонтов и оглянулся. Сундук сидел на дороге.

– И без толку взывать к моим лучшим чувствам. По мне, так можешь торчать тут весь день напролет. Я еду дальше, понял?

Он свирепо уставился на Сундук. Сундук в ответ уставился на него.

– Я так и думал, что ты вернешься, – сказал Двацветок.

– Я не хочу об этом говорить, – огрызнулся Ринсвинд.

– Может, поговорим о чем-нибудь другом?

– Что ж, дискуссия о том, как избавиться от этих пут, будет весьма кстати, – Ринсвинд подергал веревки, стягивающие ему запястья.

– Не представляю, почему вас считают такими важными персонами, – заметила Херрена, которая, положив на колени меч, сидела прямо напротив.

Большая часть бандитов спряталась среди скал, наблюдая за дорогой. Ринсвинд и Двацветок попались в засаду с трогательной легкостью.

– Вимс рассказал мне, что ваш ящик сотворил с Ганчией, – добавила она. – Не могу утверждать, что мы понесли большую потерю, но, надеюсь, этот ваш Сундук понимает, что, если он подойдет к нам ближе чем на милю, я собственноручно перережу вам глотки.