— Кротов.

Обе фамилии, начинавшиеся на «Кр», прозвучали как выстрелы или удары топора. Они задержали рукопожатие. Крылов спросил глазами: «И в каком качестве ты, пятнистый, здесь пребываешь?» — «Пошел бы ты!» — взглядом ответил Борис.

— Я спустился за книгой, — сказал он и схватил первую попавшуюся, лежавшую на столе. — Не буду вас смущать своим видом. Простите великодушно. — Он слегка поклонился Маришке.

Почапал наверх, стараясь внушить своему телу: это не корабельная лестница в шторм, перестань шататься.

— Тетя Таня, можно мы сбегаем к бабе Стеше? — попросила Тося. — У нее коза окозлилась.

— Так не говорят, «окозлилась», — помотал головой Димка.

— А как правильно? — Тоська спросила Маришку, которая стояла к ней ближе всех.

Маришка пожала плечами — не знаю.

— Окотилась, — сказал Крылов. — Коза окотилась.

— Что ли, у нее муж кот? — удивился Димка.

— Спросите у бабы Стеши, — выпроводила Таня детей. — Шарфы завязать, варежки сухие в прихожей. Через два часа обед. Возьмите гостинцы. Козе — несколько морковок. Бабе Стеше — шоколадку.

Крылов ушел мыть руки, и Маришка тут же набросилась на мать:

— Коза окотилась! Корова отелилась! По дому бегают какие-то дети, мужик с лишаями живет в моей комнате, и все спиртное вылакали! Мама, что здесь происходит? Ты совсем одичала! Я же тебя предупреждала! Это крупный клиент. Его надо ублажать, под белые рученьки водить, а мы полными дураками себя выставили.

— Вот и ублажай! — огрызнулась Татьяна. — А меня уволь! Тебе, доченька, надо думать не о том, как ты перед клиентами выглядишь, а как тебя воспринимают нормальные достойные люди.

— Что? Опять мой моральный облик?

— Опять и всегда!

Маришка мелко затрясла головой из стороны в сторону, прогоняя желание ссориться и выяснять отношения.

— Все, — она молитвенно сложила руки, — поняла, исправлюсь, буду хорошей девочкой. Мамочка, Крылов на тебя запал! Ты видела, как он тебя разглядывал? Точно запал. Душечка, давай его дожмем! Ну я тебя очень прошу!

— Пригласи водителя в дом, — сказала Татьяна. — Не стыдно, что человек мерзнет на улице?

* * *

Крылов запал — это Маришка заметила верно. Вальяжная улыбка, ловкие комплименты, многозначительные шутки. С таким же успехом он мог бы запасть на монумент Родине-матери. Татьяну внимание Крылова оставило равнодушной, и поэтому ей легко было держать дистанцию. Миллионер не любил, когда ему указывали на дистанцию. Он привык сам задавать правила.

После обеда смотрели альбомы, слайды, говорили о возможном проекте.

— Много лет тому назад, еще до нашей эры, — рассказывал с усмешкой Крылов, — я учился в младших классах советской школы. И нас повезли на экскурсию куда-то за город, не помню, как место называется. Меня тогда поразило, что люди, одна семья, жили в большущем доме. Парк, сад, пруд — все было их. А мы, три поколения, семь человек, ютились в одной комнате коммуналки. Мне закралось в голову страшное сомнение — либо экскурсовод почему-то врет, либо мы живем как-то неправильно. Вы понимаете меня?

— Да, кажется, понимаю, — задумалась Татьяна. — Русская помещичья усадьба… Вроде той, что в фильме «Гусарская баллада»?

— Точно! — воодушевился Крылов. — Вы бы могли для меня нечто подобное придумать?

— Я могла бы попробовать. Сделаю эскизы, а вы уж решайте — нравится или нет.

Маришка, которой, Татьяна знала, хотелось от радости запрыгать в кресле, сохраняла безучастную мину.

— Никакой обязательности, Владимир Владимирович, — лениво сказала она. — Ни предоплаты, ни протокола о намерениях. Договор подписываем, если проект вас удовлетворит. Откажетесь — мы ничего не теряем. Мамины работы не залеживаются.

— Сколько примерно это будет стоить? — спросил Крылов Таню.

— Понятия не имею.

— Какого размера и где вы хотели бы земельный участок? — вступила Маришка.

— Сколько у вас здесь?

— Около гектара.

— Не менее двух гектаров и поближе к Москве.

На такие деньги детский сад или школу построить можно, подумала Таня, но промолчала. Вопросы задавала Маришка:

— Вы будете сами заниматься землеотводом, окучивать чиновников или предпочтете, чтобы это сделали мы?

— Вы.

— Владимир Владимирович, сейчас очень трудно назвать даже приблизительную цену. Нет проекта, нет инженерной разработки, и главное — земли. Если вы определитесь по карте Подмосковья, в каком районе вы хотели бы построить дом, то через два-три дня я вам назову ориентировочную стоимость всех работ.

— Но определенно вилла на юге Франции или в Испании обойдется вам дешевле, — сказала Таня.

Маришка нахмурилась и неодобрительно посмотрела на мать. Крылов бровью не повел:

— Меня это не волнует, и в Испании у меня уже есть вилла.

К Таниному облегчению, Крылов не попросился ночевать. Но и дочь не осталась. Уехала с миллионером на его катафалке в ночь, в Москву, в лихорадку — в бизнес. Наступит ли для Татьяны время, когда она сможет говорить с детьми на одном языке? С мужем не ПОЛУЧИЛОСЬ.

На обложке книги, которую Борис схватил в гостиной, знойная декольтированная красавица в объятиях мужественного кавалера готовилась принять его страстный поцелуй. Дамский роман, расстроился Борис. Единственный вид прозы, совершенно его не интересующий. Аспирантка Наденька, тоже маниакальный книголюб, обвиняла Бориса в мужском снобизме. Что она говорила по поводу женских романов? Они сохранили принцип описания действующих лиц классицизма. Герой — прав. Скупой жадничает. Храбрец геройствует. Обжора чревоугодничает. Злодей строит козни. Герой-красавец не может быть одновременно обжорой, скрягой и слегка подличать. Объемные, противоречивые, как люди в жизни, литературные герои появятся значительно позже. Когда писателей и общество станут интересовать загадки человеческой натуры.

Он вспоминал, что говорила Наденька, уговаривал себя прочитать дамский роман, чтобы не думать о том, что происходит внизу. Этот прибывший купчина! Они сразу почувствовали себя противниками. У Бори преимущество в том, что он не важно по каким причинам, но живет под одной крышей с Татьяной. У Крылова преимущество… Черт его знает! Держится хозяином положения. Окучивает сейчас там Татьяну. А он, Борис, как прокаженный, должен людей сторониться. При виде его девушки крик поднимают, и сам он на ногах едва стоит. Не думать об этом. Что там еще говорила Наденька?

Дамский роман — воплощенные женские грезы о счастливой любви. Но у лучших образцов жанра сюжет закручен не хуже детективного. Притом что финал известен заранее — он и она сольются в долгожданном поцелуе, — текст держит в напряжении до самой последней страницы.