Чем ближе мы подходили к главному входу, тем сильнее возбуждался лысый.

– Лерка, прикинь, когда-то на этой площади устраивались турниры, проходили публичные суды, военные парады! Ты хоть немного понимаешь, в какое место попала?

– Я всё понимаю.

– Тогда давай, дыши историей!

– Дышу!

– Не вижу. Глубже дыши!

– Серёж, ты что, совсем дурак? Как я, по-твоему, должна дышать? Как рыба, выброшенная на берег?

Когда мы, наконец, зашли в главные дворцовые ворота, сразу наткнулись на серьёзную охрану. Лысый показал свою карточку постоянного гостя. Потом проверяли наши документы. Лысого спросили, ознакомлена ли я с правилами посещения данного мероприятия и попросили ещё раз напомнить мне о том, что всё, увиденное в стенах замка, должно остаться только в моей памяти и не передаваться третьим лицам.

– Лерка, если расскажешь кому-нибудь о том, что здесь видела, тебе отрежут болтливый язык, а твой труп выкинут в мусорную канаву, – крайне противным смехом заржал лысый.

– Не смешно.

– Я просто объяснил тебе правила клуба.

– Хорошенькие правила.

– Даже если ты кому-нибудь вздумаешь трепануть о том, что здесь видела, тебе всё равно никто не поверит, примут за сумасшедшую.

– И что ж здесь такого интригующего я увижу…

– Потерпи немного.

Чуть позже мы сдали под роспись свои мобильные телефоны и личные вещи. В следующую дворцовую комнату уже шли без вещей. Я чувствовала себя крайне некомфортно, понимая, что впереди меня ждёт не просто что-то тайное, но и что-то страшное. А зачем мне чужие тайны? От них одни проблемы.

Мы получили ключи от кабинок. Мне дали алую простынь, лысому фиолетовую, и велели пройти в раздевалку, чтобы снять одежду. К моему удивлению, тут не было ни мужской, ни женской раздевалки. Только общая.

– Послушай, почему я должна заматываться в простыню? Я же не в баню приехала. У меня очень красивое платье.

– Лерка, тут такие традиции. Так принято. На этой территории можно ходить только в простыне, а ещё лучше без неё, – возбуждённо заржал лысый. – А то в платье она красивом приехала. И сколько стоит твоё платье? Три копейки на рынке?

– А если я не хочу?

– А тебя никто не спрашивает, хочешь ты или нет. Просто делай как все. Ты попала в высшую касту, в общество привилегированных. Здесь люди, которые занимают самое высокое положение в обществе. Это очень малочисленная каста. Всего несколько процентов от всего быдлявого населения. И у тебя есть все возможности не просто в неё попасть, но и стать полноправным членом.

– Я как чувствовала, не хотела сюда ехать. Лучше бы осталась в городе и погуляла.

– Вот уж правду говорят: деревню в город вывезти просто, а наоборот – крайне сложно.

Когда лысый скинул свою одежду, он с гордостью продемонстрировал мне свой обрубок, который не просто не впечатлил, а вообще поражал любое воображение своим маленьким размером.

– Лерка, смотри моего великана! Я ж тебя обещал удивить. Зыркай, пока я добренький.

– А чем здесь удивлять? Если только отсутствием такого. Непонятно, чем ты там пассажиров в спину тыкал и в салон не помещался. Приснилось тебе, наверное.

– Дура ты, Лерка. Язвишь, потому что ничего больше в жизни не видела. Я тут как Гулливер в стране лилипутов. Кругом одна мелочь пузатая. Сейчас увидишь, сколько я своим кинжалом народу порублю. Лучше бы спросила, как мне вообще несложно или сложно с таким хозяйством жить.

Я вновь внимательно посмотрела на лысого и подумал о том, он действительно дурак, помешанный на собственной исключительности, живущий в придуманных иллюзиях, или надо мой издевается. И всё же он действительно свято верит, что у него огромное хозяйство. Неужели никто из женщин не сказал ему правду в глаза? Вероятно, нет. Мужикам с такими деньгами правду не говорят.

Как только лысый закутался в яркую простыню, я заметно напряглась и только сейчас стала понимать, куда попала.

– Послушай, это свингер-клуб что ли?

– Дура ты. Это высшее тайное сообщество.

– Хрен редьки не слаще.

Закутанные в простыни, мы пошли по длинному дворцовому коридору и встретились с достаточно известным политиком, при виде которого я потеряла дар речи, потому что представить не могла, что когда-нибудь смогу увидеть его живьём. Да ещё в простыне…

– Серёга! Сколько лет, сколько зим! Я знал, что сегодня тебя обязательно увижу. Хочу потом с тобой переговорить по-быстрому, чтобы не отвлекаться от основного события, сколько в этот раз тебе бюджетных деньжат кинуть, под что их списать, ну и мою маржу, естественно, обговорить, как всегда. В этот раз, как в прошлый, не получится, но что можно будет вытащить, вытащим. Сам видишь, что в стране творится. Всё урезают, проверяют, забирают. Короче, я на обратном пути вернусь, и в пятиминутном режиме обговорим.

– Договорились. Буду ждать.

Когда мы отошли от политика на приличное расстояние, я не могла сдержать эмоций и покраснела.

– Это же…

– Это же… Фамилию называть не обязательно, – обрубил меня лысый. – Сохрани при себе. И вообще, Лерка, сделай фейс попроще, а то становится стыдно, что я тебя сюда притащил. Тут простых людей нет. Только птицы высочайшего полёта. И если будешь так на всех глазеть, тебя могут вежливо отсюда попросить, а мне штрафной балл поставят и наложат ограничения.

– А как я должна себя вести?

– Так, будто ты в этих кругах каждый день вращаешься. Не смотри ты на сильных миро сего как на пришельцев из космоса. Не нужно их так рассматривать и вызывать у них дискомфорт. Тут все свои, вот и ты веди себя как своя.

– Во дела, – только и смогла сказать я. – Постараюсь.

– Стараться не нужно. Нужно делать.

– Просто я не думала, что когда-нибудь вот так увижу…