Среди бумаг я увидела фотографию отца Хейди аль-Омари. Внешность его была довольно интересной, однако, зная уже о его поведении, я не нашла в нем ничего особенно привлекательного.

Если бы я смогла добраться до него, я бы умолила его вернуть ребенка матери. К сожалению, Маргарет Мак-Клейн не удалось найти адреса или номера телефона своего бывшего мужа, и шансов отыскать Хейди практически не было.

Я покидала Нью-Йорк в печальном состоянии духа. Весь перелет с родными и друзьями на нашем самолете не улучшил моего настроения. Мне не хотелось веселиться со всеми, и я села отдельно.

Сара с пониманием взглянула на меня и не стала пытаться вовлечь в их женский круг. Худа оживленно и многословно описывала какое-то особое блюдо, которое она попробовала у Булей, одном из лучших французских ресторанов Нью-Йорка. Сара знала, что меня страшно раздражает ненормальная страсть Худы к еде.

Но и эти возбужденные голоса не могли отвлечь меня от печальных мыслей о бедных неповинных детях, украденных у матерей.

Мои мысли снова и снова возвращались к Хейди. Какое будущее ждет этого одинокого ребенка?

Из того, что я прочитала о саудовском отце Хейди, я поняла, что бедная девочка будет воспитываться в одном из самых строгих мусульманских домов. Очень скоро ей придется надеть никаб, так как в моей стране многих мусульманских девочек заставляют надевать никаб еще до того, как они достигают половой зрелости. За никаб, как положено, последует брак, устроенный против воли Хейди, брак с человеком, которого она до первой страшной ночи в супружеской постели даже не увидит.

Я попыталась заснуть, но сон не шел. Несколько часов я провела, ворочаясь в своем неудобном кресле, после чего ко мне подошла Сара и села рядом, сообщив, что скоро мы садимся. У нас предполагалась остановка в Лондоне, где мы должны были переночевать, а затем уже продолжить путь в Саудовскую Аравию.

Знай я, что наше кратковременное пребывание в Англии будет испорчено жуткими статьями в английской прессе о судебном разбирательстве в Саудовской Аравии, я бы уговорила Карима отменить посадку в Лондоне и велеть пилотам лететь в Париж.

По прилете в лондонский аэропорт нам в глаза сразу же бросились газетные заголовки. Самыми часто встречающимися были: «Саудовская Аравия» и «Обезглавливание».

— Что происходит? — спросила я Карима. Я начала уже беспокоиться за своих родных.

Проходя по аэропорту, Карим тихо сказал:

— Это дело о тех двух британских медсестрах. Кажется, их все-таки признали виновными в совершении убийства.

— Ах да. — Я сразу вспомнила историю, которая привлекла большое внимание за рубежом.

Она началась приблизительно год назад, когда две британские медсестры были арестованы в Саудовской Аравии по подозрению в убийстве Ивоны Гилфорд, австралийской медсестры. И вот во время нашего пребывания в Нью-Йорке саудовский суд признал этих двух женщин виновными. В Британии давно отменена высшая мера наказания, в то время как в Саудовской Аравии обвиненные в убийстве все еще приговариваются к смертной казни. Мы въезжали в город, который явно был взбудоражен тем фактом, что двое британских граждан потеряют свои головы от меча палача Саудовской Аравии.

Я пожала плечами. Хотя лично я думаю, что такое преступление, как убийство, должно караться самым жестоким образом, однако всегда считала, что такой способ наказания, как обезглавливание, абсолютно чудовищный. На самом деле многие называют всю нашу судебную систему примитивной и шокирующей. Исламский закон, или шариат, является основой гражданского и уголовного кодекса в Саудовской Аравии. Коран, священная книга ислама, и Сунны, образцы поступков и высказываний Пророка Мухаммеда, являются основой шариата. И в отличие от законов западных стран, шариат утверждает права общества над отдельной личностью.

Наказания за нарушение исламских законов быстры и суровы. Обвиненные в убийстве и насильники приговариваются к обезглавливанию, за прелюбодеяние виновного забивают до смерти камнями, за воровство отрубают правую руку. Другие наказания включают в себя публичную порку, а также более общепринятое во всем мире — заключение в тюрьму и штрафы. Эти суровые наказания, возможно, покажутся жестокими, но зато в большинстве мусульманских стран уровень преступности гораздо ниже, чем во многих других.

Понимая, что вся наша система правосудия сейчас находится под пристальным вниманием средств массовой информации Британии, мы вели себя очень тихо, что нам обычно не свойственно, по дороге из аэропорта в центр Лондона.

Как только мы приехали в нашу квартиру на Найтбридж, Карим с Асадом уехали в посольство Саудовской Аравии, чтобы выяснить подробности происходящего. Мы же, женщины, стали просматривать газеты, которые Карим купил в аэропорту.

Я содрогалась, читая их: все первые страницы газет были заполнены описанием тех испытаний, которые этим двум британским медсестрам предстояло пройти. Подробно разбирались все аспекты саудовской системы правосудия и подвергались жестокой критике. Создавалось впечатление, что всех больше всего возмущает то, что наше «примитивное» общество оставляет за семьями жертв право последнего и решающего слова в назначении наказания обвиняемым.

В Саудовской Аравии, если совершается убийство, то семья жертвы имеет право требовать, чтобы убийцу казнили таким же образом, каким была убита жертва, или любым другим по усмотрению семьи. И действительно, было немало случаев, когда семьи в Саудовской Аравии настаивали приговорить преступника к такому же умерщвлению, от которого погиб член их семьи. Например, до смерти заколоть ножом или даже переехать машиной. Однако большинство саудовских граждан признают традиционную смертную казнь через обезглавливание.

У семьи жертвы есть альтернатива: она может выбрать выплату дийи со стороны обвиняемого в убийстве, так называемые «кровные деньги», в обмен на сохранение ему жизни. Когда-то верблюды выступали в роли «кровных денег», сегодня выкуп производится в саудовских риалах или долларах. Существуют специальные расценки в зависимости от тяжести преступления от 120 000 до 3 000 000 саудовских риалов ($45 000 до $80 000). Конечно, если жертва — женщина, то сумма дийи уменьшается в два раза.

В данном случае две медсестры обвиняются в убийстве третьей женщины. И сейчас в британских газетах писали, что к семье убитой согласно саудовскому закону обратились с предложением принять выплату дийи за их родственницу. Брат убитой Фрэнк Гилфорд пришел в ярость при мысли, что жизнь его сестры можно купить и оплатить, и гневно отказался их принять.

Я разделяю гнев Фрэнка Гилфорда. Я тоже отвергла бы предложение выкупа. Как можно оценивать жизнь человека в денежных знаках? Если бы только саудовские мужчины так же любили и ценили своих женщин, как это делают западные, размышляла я, вспомнив и сравнив реакцию Фрэнка Гилфорда с тем, что произошло недавно в Саудовской Аравии.

Вся эта история напомнила мне вопиющий случай, когда пьяный иностранец врезался в автомобиль, в котором ехали две женщины — обе саудовские женщины погибли. Было совершено сразу два серьезных преступления: пьянство за рулем и убийство, и поэтому иностранца тут же заключили в тюрьму. Несомненно, его должны были приговорить к смертной казни согласно строгим законам Саудовской Аравии. Его единственной надеждой было уговорить их мужа принять от него дийи. В противном случае ему грозило обезглавливание.