Разместились за квадратным столом друг напротив друга. Подошла Вера и сняла крышку с супницы, откуда пошёл пар, а комната наполнилась запахом ароматного и наваристого борща.

Мммм…                           

«Как же я давно борщ не ела». — Жмурясь только от одного запаха, подумала Соня.

— Вам понравился дом, София Николаевна? – поинтересовалась Вера, разливая по тарелкам горячее блюдо.

— Называйте меня Соня. Я весь дом не посмотрела ещё, но и от того, что уже успела увидеть, могу сказать одно — он восхитителен.

Владислав довольно улыбнулся, Вера смешно зашевелила бровями и как-то хитро на них поглядывала.

— Приятного аппетита! И, Сонечка, кушай борщик с пампушками. Они чесночные, хрустящие и ароматные. Пока Юрка, повар наш, не видел, я аж пять штук умяла, только хруст за щеками стоял. А то ты ж худенькая такая! А мужчины-то любят, чтоб подержать было за что.

— Вера! – остановил её бурный поток слов мужчина. – Иди лучше, десерт принеси и кофе. А Соне чай сделай.

Женщина недовольно зыркнула на Владислава, погладила Соню по голове и аки королевна удалилась.

Только Вера скрылась из вида, девушка прыснула и рассмеялась.

— Теперь ясно, кто в твоём доме начальник, – сквозь смех произнесла Соня.

— Она иногда забывается, но я её всё равно уважаю. Она не только отличный работник, но и человек замечательный. И скажу по секрету, даже считаю членом своей семьи.

Борщ был великолепен, как и пампушки, которые Соня с удовольствием съела.

Чай и кофе они пили в молчании, наслаждаясь обществом друг друга, и умиротворением. Был слышен только треск поленьев в камине и тиканье напольных часов…

Тик-так, тик-так…                                                                                                                                                 

* * *

После ужина Владислав повёл Соню по дому, показывая ей все комнаты.

Она слушала его в пол-уха. В её мыслях царила полная неразбериха, волнение и предвкушение.

Владислав держал её за руку, и последней комнатой в экскурсии стала его спальня.

— Это моя спальня… — сказал он и крепко прижал девушку к себе.

Соня погладила его по щеке. Вечерняя щетина приятно колола ей ладонь.

Он уткнулся в её ладошку и поцеловал.

Девушка прикрыла от удовольствия глаза.

— Я зажгу камин…  — прошептал он.

— Я заметила, у тебя в каждой комнате живой огонь.

— Да. Я люблю эту стихию. Восхищаюсь огнём и люблю наблюдать за непокорным пламенем.

Когда пламя заплясало, Владислав выпрямился и подошёл к Соне, протянув руку.

Она шагнула к нему, и её пальцы легли в его ладонь, словно нашли, наконец, родной дом. Он тихонько потянул на себя их сплетённые руки, и Соня послушно опустилась рядом с ним на ковер возле камина.

— Огонь и ты, — шепнул он, проводя свободной ладонью по блестящему шёлку её светлых волос.

Его рука замерла на её затылке, он осторожно притянул девушку к себе, больше не в силах терпеть искушения её манящих губ. Когда её розовый язычок знакомым нервным движением скользнул по нежным изгибам рта, Князев едва не застонал от нестерпимого желания. В Соне всё дышало чувственностью. Она затрагивала самую глубину его души, вызывая такую нежность, какой он прежде не испытывал ни к чему и ни к кому другому.

Соня прочитала в его глазах желание. Она чувствовала, как его тепло обволакивает её тело, заставляя его расслабиться и стать податливым.

— Поцелуй меня, — выдохнула она, мечтая о его прикосновении.

Владислав, как будто только и ждал призыва и тут же наклонился к ней. У неё были такие сладкие губы, а он не привык обходиться без десерта. Он вкушал. Он смаковал. Он растягивал удовольствие. Очень нежно, очень медленно его руки прижимали её все ближе, пока, наконец, он не опустился спиной на пушистый мягкий ковёр, заключив Соню в кольцо рук. Она уткнулась в его грудь и прильнула сильнее. Ей хотелось быть ближе к нему, обнимать крепче, ощущать ещё более тесную связь с ним.

Владислав глубоко вдохнул, наполнив легкие её ароматом. Целый мир простирался за закрытой дверью. А здесь — лишь тепло желанной женщины, лишь звук её голоса. И для него сейчас здесь сосредоточился весь мир.

Страх, сомнения, боль одиночества — все чувства, которые столько времени ни на миг не отпускали её, вдруг растворились в этой потрясающей волне желания. Она сердцем догадывалась, что Владислав тоже нуждается в близком и надёжном человеке. Они были как две нашедшиеся половинки единого целого.

— Я никогда не чувствовал такого сильного ответного желания женщины, — прошептал он ей в самое ухо. — И я никогда прежде так сильно не желал ни одну женщину.

Его слова заглушались вздохами и стонами наслаждения. Любовные ласки Владислава становились всё более настойчивыми и откровенными. Он то просил, то требовал, то боролся с нею, то дразнил, но с каждой секундой её наслаждение становилось всё более интенсивным. И тело наполнялось безграничной любовью.

Любовью?                      

Да. Только любовь могла так сильно встряхнуть вселенную. Нет, никакой ошибки, именно любовь наполнила Соню до краёв в тот момент, когда в её душе рассыпался праздничный фейерверк.

— Соня, я… Я… — но она так и не узнала, что он хотел сказать, но поняла, что его тоже переполняли сильные чувства.

Владислав нежно погладил Соню по волосам и поцеловал в щёку.

Им, побывавшим на вершине блаженства, казалось, что они одни на всей планете…                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                            

* * *

Когда они вдвоём поднимались в лифте на свой этаж, Владислав вдруг спросил Соню интимным шёпотом:

— Расскажи, как ты провела утро?

Она поняла подтекст вопроса, нежно погладила его щеку.

— Я проснулась с улыбкой… На секунду подумала, что мне всё приснилось…

— А как насчёт вечера?

Жаркий румянец обжёг её щеки.

— Я не могу отказать своему боссу…

Владислав прижался щекой к её волосам с таким чувством, как будто выиграл самое важное сражение своей жизни. Соня ему доверяла. Эта мысль сулила золотые россыпи надежд. Ему не хватало слов, чтобы выразить своё благоговение и восторг. Он мог лишь обнимать её… обнимать руками, дрожавшими от желания и мечты подарить весь мир восхитительной женщине.