12 июня 1762 года беспечный Петр выехал из Санкт-Петербурга в летнюю резиденцию в Ораниенбауме. Он рассчитывает отдохнуть там несколько дней, прежде чем отправиться в свою армию в Померании, обрушиться на датчан и отвоевать столь дорогое его сердцу герцогство Шлезвиг. К сожалению, русский флот не готов поднять паруса. Множество матросов заболело во время эпидемии. Петр издает указ, предписывающий больным срочно выздороветь. А пока он пирует с любовницей и принимает парады своих войск. Напрасно его ближайшие советники говорят ему, что опасно покидать столицу и даже империю, когда в Санкт-Петербурге активизируется клика, готовая его свергнуть; он не обращает внимания на предупреждения. Не слушает он и Фридриха II, советующего ему через своих посланников, барона Гольца и графа Шверина, срочно короноваться в Москве, ибо русские очень привязаны к традициям и не будут уважать царя, еще не освященного церковью; говорил он и о том, что осторожный монарх никогда не начинает войну, не обеспечив себе крепкий тыл. Единственная мера предосторожности, которую Петр принимает, касается местопребывания Екатерины. Он повелевает ей покинуть Санкт-Петербург и поселиться в Петергофе, близ Ораниенбаума, на берегу Финского залива. Друзья Екатерины чувствуют, что это – ловушка. Да и сама она неспокойна. Но отступать она не хочет. Просто решает поехать одна, поручив сына Павла на попечение Панина.

В Петергоф она прибывает 19 июня и располагается не во дворце, а неподалеку, в павильоне «Монплезир», у самого берега. Там она ожидает событий и готова либо встретить посланцев от Орловых, либо бежать от слуг мужа. Петр передал ей, что он приедет в Петергоф, чтобы отпраздновать именины (Петров день), и что она должна быть готова принять его. Что за этим: желание еще раз оскорбить ее публично или заточить в тюрьму, как он сто раз обещал? Узнав обо всем этом, друзья Екатерины, встревоженные, собираются на совет. Но 27 июня одного из них, капитана Пассека, арестовывают. Напившись, он при свидетелях оскорбительно отзывается об императоре. Под пыткой может сказать еще больше. Дольше ждать нельзя. Момент настал. Надо немедленно действовать. Глубокой ночью младший брат Григория Орлова, Федор, идет к гетману Кириллу Разумовскому, будущему президенту Академии наук и верному стороннику Екатерины. Тот велит разбудить Тауберта, директора типографии Академии наук, и просит его немедленно отпечатать манифест, провозглашающий низложение императора Петра III и восшествие на престол Екатерины II. Это – безумие: ведь ни один солдат еще не выступил в поддержку императрицы. Перепуганный Тауберт увиливает, препирается. Но Разумовский кидает ему: «Вы уже слишком много знаете! Теперь ваша голова, как и моя, поставлена на карту!» Тауберт сдается и приказывает набирать текст. Остается предупредить Екатерину. Это берет на себя Алексей Орлов.

На рассвете 28 июня (9 июля) 1762 года Алексей Орлов в карете приезжает в Петергоф. Парк еще дремлет в белом тумане северной летней ночи. Кое-где видны призрачные силуэты гольштейнских солдат. Оставив карету на дороге, Алексей неслышно пробирается среди кустов к боковому входу павильона «Монплезир». Быстро проходит через гардеробную, где видит придворное платье императрицы для встречи мужа. Через минуту камеристка Шаргородская будит крепко спящую Екатерину. Сообщает ей, что приехал Алексей Орлов и срочно хочет поговорить с Ее величеством. Екатерина мгновенно собирается с мыслями. Еще в ночной рубашке, она принимает Алексея, сидя в постели. У него боевое выражение на лице.

– Пора вставать, – говорит он. – Все готово для провозглашения вас императрицей.

И добавляет:

– Капитана Пассека арестовали. Надо уезжать отсюда!

На этот раз у Екатерины никаких сомнений. У нее почти звериное чутье на выбор нужного момента. Она инстинктивно понимает, когда надо отступить, а когда наступать. И вот она уже на ногах и одевается, «даже не помывшись». Шаргородская, дрожа, помогает ей. Едва застегнув последнюю пуговицу, обе женщины выходят вслед за Алексеем и спешат к карете. Екатерина садится в экипаж, горничная – рядом, верный слуга Шкурин, которого они разбудили, проходя мимо, встает на запятки вместе с лейтенантом Бабиковым. Алексей вскакивает на козлы рядом с кучером, и упряжка с места галопом вылетает на дорогу в Санкт-Петербург. Время от времени Алексей оглядывается: нет ли погони. Неожиданное бегство сквозь туман, утренняя свежесть, толчки на ухабах, крики кучера, страх, что догонят, надежда на удачу – все для Екатерины смешалось в какое-то радостное возбуждение. Вдруг она заливается хохотом: горничная потеряла туфлю по дороге, а у нее самой на голове – ночной чепчик с кружевами. По дороге встречают Мишеля, француза-парикмахера, шедшего на ежедневную свою работу – делать прическу Ее величеству. Берут и его. В карете он наспех причешет императрицу. Лошади, проделавшие уже тридцать верст, начинают уставать. Одна из них спотыкается и падает, с трудом поднимается. Выдержат ли обратный путь? В спешке Алексей не подумал о перекладных. Он злится при мысли, что из-за него отличный замысел может окончиться катастрофой. Но на дороге появляется крестьянин на телеге с двумя лошадьми. Алексей и Шкурин останавливают его и просят обменять его свежую упряжку на их уставших коней. Мужик соглашается, и карета мчится дальше во весь опор. За несколько верст до столицы Екатерину поджидает князь Барятинский с открытой коляской. Она быстро пересаживается. Тут же Григорий Орлов, верхом на коне. Он выехал навстречу беглянке. При виде любимого, такого прекрасного и полного решимости, Екатерину охватывает восторг. Какое-то время он гарцует, сопровождая коляску, гордый тем, что сопровождает ее на пути к славе. Затем пришпоривает коня и скачет в Измайловский полк сообщить о прибытии императрицы.

В семь часов с минутами коляска останавливается перед казармой. Слышится барабанный бой. С бьющимся сердцем Екатерина, в траурном платье, стройная и прямая, идет к солдатам, от которых зависит ее судьба. Поднявшись на стременах, Григорий Орлов отдает ей честь саблей. Бояться ей больше нечего: солдаты горят желанием защитить ее. К тому же им была обещана водка. Как только она подходит, ряды распадаются и воздух оглашается мощным криком: «Матушке Екатерине ура!» Полковой священник с поднятым крестом благословляет ее. Офицеры окружают несчастную императрицу, и она просит у них защиты. Они преклоняют колена и целуют полы ее плаща. И граф Кирилл Разумовский, командир полка, преклоняет колено. Затем встает и пробует добиться тишины. Но крики радости не прекращаются. Наконец, перекрывая шум, Кирилл Разумовский провозглашает Ее величество императрицу Екатерину единственной и полновластной государыней всея Руси; от имени солдат он произносит клятву верности.

Теперь – в путь, к казармам Семеновского полка! Впереди в торжественном облачении идет священник с высоко поднятым крестом. Вокруг открытой коляски с императрицей едут верхом Григорий Орлов, Кирилл Разумовский, другие офицеры. Лица их возбуждены. За ними – нестройная толпа ликующих солдат. Они кричат: «Ура матушке Екатерине! За нее готовы смерть принять!» Семеновский полк с энтузиазмом присоединяется к Измайловскому, и разросшийся людской поток катится теперь к другим казармам. Повсюду солдаты с радостью присоединяются. Исключение – Преображенский полк, где заговорщикам не удалось убедить офицеров. В этом отборном полку служит капитан Семен Воронцов, родной брат любовницы императора. Для него судьба императора – это и судьба его сестры. Вместе с майором Воейковым он обращается с речью к солдатам, приказывает оставаться верными присяге царю и идет с ними навстречу бунтовщикам. Недалеко от церкви Казанской Божией Матери два потока встречаются. Сторонников Екатерины явно больше. Но они явились беспорядочной толпой, большинство солдат – без оружия, тогда как Преображенский полк снаряжен как положено, под командованием офицеров он являет собою дисциплинированную колонну, настроенную весьма решительно. На призывы Григория Орлова Семен Воронцов отвечает категорическим отказом. Ружья сняты с ремней. Наступает роковая минута. Если преданный царю полк откроет огонь, в толпе, окружающей Екатерину, начнется паника, и тогда – преследование, аресты, тюрьма, смерть. Вдруг майор Преображенского полка Меньшиков кричит: «Ура! Да здравствует императрица!» Секундная пауза, и крик этот подхватывает хор солдат. Они выходят из строя и бросаются к своим товарищам, обнимают их, встают на колени перед Екатериной, обвиняют своих офицеров в обмане. Воейков и Воронцов надламывают шпаги. Их арестовывают.[58]