и мне так показалось — агент, скорее, сухо докладывает и делает акцент на непонятной смене №7, которая дюже подозрительна и надо успеть что-то решить до утра, пока черт Джимми не явится за причитающимся. Прям вижу сумрачную комнатенку и тревожные фигуры, склонившиеся над столом — витает сигаретный дым, бликует керосинка. И может чаек остывает в стакане… Хватит, призрак, так было и так не стало.

— Уходили с боем? — понятливо спросил Фредерико, решив проявить руководящее сочувствие.

Я вновь кивнул.

— Ты чет неразговорчив.

— Тебе потом Гниш расскажет, — сказал я ровно. — То, что сочтет нужным.

— Слышь, в жопу иди, — набычился хавильдар. — Я ж по-человечески…

— По-человечески — воды нам подкинь, усрались мы.

К моему удивлению, Фредерико лихо свистнул и на зов из-за фургончика вынырнула пара легионеров. Короткий и жесткий приказ вменил сипаям притащить бак литров на 50. Любопытный расклад — мы значится пока в фаворе, а запасы у легиона тупо королевские. На лицах охранки никаких сомнений — сказано 50, будет 50.

— Видишь, — намекнул Фредерико. — Правильным цивилам Форт рад.

Помолчали в ожидании, пока за резиденцией хавильдара раздавались скрипы и пыхтение. Каптерка у них там что ли? Надо бы посмотреть.

— Сраная вторая когорта, — не удержался Фредерико. — Сраная община.

Он уловил мое недоумение от столь яркого эпатажа и пояснил:

— Легион не любит отдавать свое. Тем более — отступникам. Взбунтуйся простая община, легаты послали бы очкодавов и дело с концом — кого надо повесили в назидание, попеняли нерадивой когорте, что плохо бдит. Разжаловали бы крайних и забыли тему.

— За общину не беспокойся, — Я с интересом наблюдал как легионеры тащат бак. Картинка радостная и во всех аспектах приятная. Можно даже посодействовать. Отступив, коротко стукнул в дверь. — Замес, Шест.

Бойцы выглянули проследили за моим указующим жестом и резко взбодрились. Правильно, солдат должен быть чист — душой, сука, и телом. Хватайте гостинец, пока хозяева не передумали. А то Фредерико уже непонятливо пучится:

— Что значит, не беспокойся? — прищурился он.

— Община сгорела. — Я показал бойцам куда приткнуть бачок и жестам обозначил, что пора готовиться к водным процедурам.

— Че? — лаконично спросил хавильдар. Не дождавшись ответа, начал закипать: — Джимми, что значит, сгорела?

— Ну там огонек сперва маленький, потом большой, а потом все полыхает к херам. Сгорела, — терпеливо пояснил я.

На Фредерико больно смотреть — еще мгновение и глазенки выпадут, покинув резко побагровевшее лицо. В нем запустился некий процесс переосмысления. Но думаю, товарища попустит — вояка опытный, хоть немного и запылившийся.

— Сгорела, — выдохнул Фредерико. — А шахта?

— Так они рядом.

— Стебешься?

— Выдохни хавильдар и дай нам уже отдохнуть, — сжалился я над легионером. — Мы с боя, смекаешь?

— Лады, — проявил понятливость мужчина. Но не упустил возможность накинуть негатива: — Только вот Гниш не такой покладистый. Бойся.

И утопал торопливо, не дожидаясь комментариев. А они были, не сомневайтесь. Пришлось проглотить реплику и вернуться к бытовым вопросам. Проведем время с пользой, а проблему решим в должном порядке — с утречка, да после завтрака. Хавильдару хочется участвовать в больших и непонятных схемах Гниша, так пусть играется — строжит, делает намеки, прибавляет себе значимости. Мне не жалко.

Из сарая выбралась хромоногая Ива с брезентом и начала молча огораживать закуток с торца здания. Немного скромности не повредит, согласен, здесь не зона с бесхитростными правилами, а десяток любопытных глаз, что украдкой подсматривают от соседних костров. Понять их не сложно — много аквы и бесплатный стриптиз бередят снулые умишки. К тому же, приметил десяток новых лиц в ближних каморках — новое пополнение или нет, не понятно, но лучше перестраховаться.

Я меланхолично перебросил автомат под боевой хват, достал магазин, осмотрел. Затем перезарядил и дослал патрон. Прицел плавно скользнул по танцу теней в ближнем радиусе и интерес соседей резко угас.

— Че там? — грозно выдвинулся на тротуар тощий. Боец уже по пояс голый и сильно страшный в образе гематомного скелета.

— Прицел вроде сбит, — пожал я плечами. — Просто проверил.

А затем началось великое омовение, перемежавшееся обработкой ран и бинтовкой. Крыса пару раз застонала, отчего разозлилась и вызывающе уставилась на ухмылявшегося Шеста. Умник охнул, кривясь, и тощий переключил внимание — инцидент закончился не начавшись.

Грязи с откровенными оттенками багрянца смыли много — пожалуй, чересчур много. Стоит подумать над регулярными банными процедурами со всем сопутствующим. Местные, хоть и выполняют роль закисшего планктона, не выглядят бомжами — потрепаны, заштопаны, зачастую чумазы, но общим образом напоминают скорее работяг с окраин. А мы на контрасте — просто зональные черти.

Управившись с помывкой за час с небольшим, с трудом переползли в сарай, где пахло дымком от растопленной печурки. Тепло, почти светло, но немного голодно. Котелок булькал, взывая к искусным рукам, но Фрау впала в стагнацию и почти не реагировала на внешние раздражители. Ей по-быстрому навели био, и медик доблестно приняла удар готовки на себя. Из вредности я приказал тощему помогать и быть на подхвате.

Лепота — сидим в тепле, относительной чистоте и смотрим на подмигивающую лампу. Кто положено работает, остальные уговаривают организмы потерпеть. Теперь можно и плюс занести в копилку смены — вернулись, живы, работа сделана.

Функция незамедлительно дернула за виртуальный нерв. Нихера оператор — работа не сделана, а сроки не резиновые. Да железная, согласен, но пошла в жопу и не порть момент. Могу расстроиться и чего-нибудь накарябать на наруче…

Сервис-модуль коротко полыхнул алым индикатором.

Если подумать, стоит напрячься — машина усиливает контакт, а с ним и возможности контроля оператора. Я погонял мысль, прислушиваясь к реакции сознательного, и отложил до лучших времен, которые, кстати, могут и не настать. Раскрученный маховик действия хрен остановишь. Еда, сон, а с первыми лучами Оси добро пожаловать на новый забег.

Ночь прошла с толикой негатива