Крупный взял протянутый мною конверт, открыл его.

Черт возьми, а ведь я даже не проверил, сколько там бумажек! Ни вчера, ни сейчас. А вдруг не хватает. Вот будет неудачка… Здесь объяснительных требовать не будут. Здесь сразу выяснять начнут! Не административными, но от этого не менее эффективными мерами.

Но все обошлось. То есть сошлось – заявленная сумма с числом банкнот.

Не говоря ни слова и даже не кивнув, главный развернулся и направился к выходу. За ним – сопровождающие его мордовороты.

Да и мне ждать было больше нечего. Я отправился в обратную сторону – домой, в свою квартиру. Хоть одна радость – свое родовое гнездо я отстоял от непрошенных завоевателей!

А когда переступил порог своей любимой квартиры, вдруг тоска-жалость накатила.

Ну действительно, обидно! Не за деньги, которые уплыли, не задержавшись у меня. Не за так и неотремонтированный движок своей верной «восьмерки» – бегает и бегает, нечего копаться. Не за не купленный новый компьютер – ничего, и моя экстишка вполне еще попашет.

Обидно до слез совсем по другому поводу! Стало жалко, что не трахнул я эту Элеонору Изумрудову. Видишь ли, корчить стал из себя делового человека! Какое-никакое, а удовольствие получил бы. Пусть и не эмоциональное: еще неизвестно, какая она баба в койке, так хоть статистическо-зоологическое. Статистическое – еще одной девкой большой на моем донхуановском счету, что не может не щекотать мужское самолюбие. А зоологическое – все это богатство и моё! Это тоже могло бы согреть душу и тело!

Мораль сей басни такова: не был никогда морально устойчивым, так и нечего начинать на старости лет!

Я подошел к компьютеру и с садистским удовольствием стер новенькую папку «PEVITSA» …

Иномарок в Москве заметно прибавилось.

Раньше, когда я еще была совсем зеленая, за навороченную, хотя и подержанную, машину с Запада готовы были отдать двухкомнатную квартиру. Это в конце 80-х.

Сейчас «Жигули», «Москвичи» и «Волги» уже бледненько выглядят по сравнению с забугорными тачками.

Правда, иномарка иномарке рознь.

Чиновники, бандиты и новые русские (хотя, чем они отличаются?) раскатывают на новых лимузинах и джиперах.

Публика попроще приобретает слегка подержанные машины.

Ну, а понтярщики без особых средств просто на раритетах рулят. Не просто на раритетах, так еще и на праворуких. Из Японии, говорят, на траулерах гонят во Владик. Рыбу ловят и в Японию продают. А оттуда с автосвалок машины грузят. Вот такой бизнес. Даже до Москвы доезжает этот хлам.

Правда, Паровоз предпочитает «девятку». На ней он меня сейчас и везет. Говорит, при его работе – самое то! С места быстрее трехгоршечного «ауди» рвет. А в городе приёмистость на старте пригодится, если надо от погони оторваться.

У меня тоже своя тачка есть. Но сейчас она не катит, как престижная. Обыкновенная «копейка». Правда, её перебрали до винтика. Движок новый стоит. Аккумулятор чуть ли не танковый. Цвет веселенький – канареечный. Только не люблю я ездить сама. Не из-за того, что непрестижная тачка. Дергаюсь много. Да ладно, чего там – просто боюсь. Отец иногда берет порулить. Я – нет. Только если совсем припрет. Только на самые важные дела еду сама.

Сегодня попросила Паровоза подбросить. Он обычно болтовнёй отвлекал и успокаивал.

Сегодня молчит и зло пыхтит за рулем. Еще утром, когда встретились, я заметила, что он не в духе. Я поэтому и машины на дороге начала рассматривать.

Но мне в конце концов надоело это молчаливое бухтение.

– Паровоз, колись, ты чего набычился. Тебя обидел что ли кто? Это кому такое удалось, оставаясь в живых? – попыталась я его расшевелить шутливым тоном.

Но Паровоз шутки не принял.

– Да ну их! Интеллигенты хреновы! Меня еще учить будут, как с фраерами разговаривать! – судя по всему, ему захотелось выговориться.

– Я тебе сочувствую. – максимально успокаивающе промурлыкала я. – Но если честно, то ничего не поняла. Ты внятно мне расскажи? Кто на тебя наехал?

– Да ну их! – в сердцах повторил Паровоз. – Ну, сказал мне Физик и Балет разобраться с этой телкой. Вдовушкой Ключа, что в прошлом месяце менты мочканули, когда брали.

– Её за муженьком решили отправить?

– Да кому она нужна? Просто решила в звездули записаться. Сейчас же все, кому не лень, поют! Так вот вместо того, чтобы подойти к авторитетным людям, попросить, сказать, что да как, она решила все сделать сама.

– Что такого? Ну хочет, пусть щебечет.

– Так, выть она может все, что угодно. Но эта начинающая звездища решила сама бабки тратить. А Ключ ведь братве задолжал. Фактически его бабок там и не осталось. Вдову, конечно, никто не бросит. Но и свободы не фиг давать. В общем, сказали мне бабки назад вернуть.

– И тебя фраера послали?

– Щазззз! Кто пошлет меня? Да нет, мужики с пониманием оказались. Я культурно объяснил – они без звука отдали.

– Так в чем причина волнений?

– Да меня Балет чуть в асфальт не вкатал. Говорит, что с этими фраерами надо было вежливо, объяснить, извиниться. Дескать, эти пиджаки могут быть еще полезными. И надо было с ними расшаркиваться… Извиниться… То да сё…

– Ты что был груб?

– С какого дьявола? Наоборот! Пальто надел, костюмчик, ботинки. Всё чики-пуки. Мы что, из села что ли?

Я посмотрела на Паровоза в его обычной необъятной куртке со множеством карманов и понтовых блестящих штанах с лампасами, и поняла, на какие жертвы он пошёл, выполняя задание! А его не только не оценили, но еще и отругали! Понятно, что большой мальчик обиделся!

– Так ты с Балетом поругался?

– Ни с кем я не ругался. Нужны они мне очень! Просто отдал телефоны этих их неприкосновенных понтярщиков, пусть сам перед ними кадриль выделывает!

Ну, понятно, Паровоз был обидчивым пацаном, но не дураком. С начальством можно побурчать. Но ругаться – значит, потерять всё!

– Чем закончилось?

– Да ничем. Взяли и сказали, что сами свяжутся с этими фраерами. Вот и флаг им в руки! Они начальство – пусть думают! Нам это ни к чему!

– Правильно! Ты своими делами занимайся! И в голову не бери.

Он шумно выдохнул, соглашаясь со мной!

Замечательно! Успокоился – уже хорошо! Меня бы кто успокоил? Разговор предстоял уж больно неприятный.

Паровозовы проблемы забыли! Мы проехали мимо сталинского небоскреба на Котельнической набережной. Он стоял серый и в каких-то потеках, слово тающий под весенним солнцем огромный сугроб. Нырнули под мост и поехали вдоль кремлевской стены. Оставался всего один поворот у Боровицкой башни, потом – Манеж. И я приехала.