Мейсен.

Я протягиваю руку и кладу ладонь ей на живот. Наконец-то она у меня в руках. Черт, как же хочется, чтобы она назвала меня по имени. Хочу услышать, как мое имя слетает с ее губ прямо сейчас.

– Эй, придурок! – Снова раздается автомобильный гудок, и, моргнув, я осознаю, что здесь кто-то еще. – Где моя девочка?

Вот дерьмо.

Райен отстраняется, тоже услышав голос Трея, и умоляюще смотрит на меня глазами, полными ужаса.

Выглянув в окно, я замечаю размытый силуэт его голубого «камаро» напротив нашего отсека. Не вижу его, значит, и он не видит нас через водную завесу. Если бы он нас видел, я бы это почувствовал.

Опускаю глаза на Райен и вижу, что она по-прежнему сгорает от желания.

– Она прямо здесь, Берроуз. – Я говорю это так тихо, что только Райен может меня слышать, и провожу рукой по ее животу. – И ей очень хорошо.

Она прикусывает нижнюю губу и качает головой, умоляя прекратить.

– Алло! Проснись, засранец! – кричит Трей.

Я смотрю вниз на Райен.

– Ну, теперь и ты мокрая, верно? – Я слезаю с нее и выхожу из машины, улыбаясь ей напоследок. – Лежи здесь.

Захлопнув дверь, вижу Трея, сидящего в своей машине с опущенным стеклом. Дождь все еще льет, а небо и не думает светлеть.

Я выключаю воду, поднимаю шланг и вешаю его на место.

– Она сбежала, – недовольно восклицаю я. – Ушла домой. А теперь отвали.

Он смеется и качает головой.

– Не переживай, мужик. Вот пройдет игра в бейсбол против Тандер-Бей на следующей неделе, и можешь делать с ней все что пожелаешь. Я люблю после победы получать заслуженный трофей, так что подожди своей очереди.

Какого хрена он только что сказал? Трей отъезжает и исчезает в противоположном конце улицы, а я наблюдаю за ним, сжав кулаки.

Я не буду ждать своей очереди.

Он ее не получит.

Я облизываю губы, чувствуя языком прикосновение теплого металла.

Миша.

Но когда я окончательно просыпаюсь, туман в голове медленно рассеивается и перед глазами предстает моя комната.

Миша? Во сне я целовала Мейсена. Почему я называла его Мишей?

Черт. Достаю из-под головы подушку и накрываю ею лицо. Я запуталась. Я фантазировала о Мише и раньше. В одной из моих извращенных альтернативных реальностей он пишет мне грязные письма, а потом прокрадывается ко мне в спальню, я впервые вижу его вживую, и мы занимаемся любовью.

Но у него никогда нет лица. У меня всегда было ощущение, что он высокий и смуглый, хотя я не знала наверняка. Видимо, после прошлого вечера и того, как плотно этот новенький засел у меня в голове, мой мозг решил слить их в одну личность.

И в моих фантазиях Миша наконец обрел реальные черты.

Убираю с лица подушку и отбрасываю ее в сторону, продолжая обдумывать вчерашние события. Я поднимаю руку и изгибаю так, чтобы увидеть остатки его маркера на пальце. Смотрю на стену с доской и вижу слово «стыд», которое я дописала внизу списка.

Одиночество

Пустота

Притворство

Стыд

Эти слова ранят, но вчера вечером я кое-что поняла. Есть многое, чего я не замечала. Первое слово, «одиночество», написано у него над кроватью в Бухте. Так что оно не обо мне. Оно связано с чем-то другим. Это слово означает нечто иное.

А потом машина, затем драка… Выйдя на парковку после уроков, я заметила, как Мейсен подкладывает что-то мне в джип. Я бросилась вниз по лестнице, движимая желанием сказать, чтобы он проваливал, особенно после того, что он сделал с моим шарфом, но остановилась, когда увидела, что лежит на сиденье.

Конечно, было не очень порядочно отдавать мне шарф другой женщины, но меня слегка выбило из колеи то, что он почувствовал себя виноватым и попытался исправиться. Шарф был красивый и мягкий, я хотела его оставить.

А потом мойка машины. В каком я была восторге, когда он преследовал меня, как хищник – добычу. Какой гладкой была сережка, когда я просунула кончик языка в кольцо. Как терпеливо он ждал, пока я полностью прочувствую новое ощущение: ни жадности, ни эгоизма.

И как его властная рука оказалась у меня под майкой, заставляя сердце биться чаще.

Я подношу руку к губам и облизываю кончик пальца. Немного щекотно, но заводит. Интересно, ему понравилось, когда я так делала? Я хотела, чтобы ему понравилось, хотя признаться в этом могу только себе.

Я провожу рукой по щеке, потом глажу шею, мечтая, чтобы это были его руки. Мечтаю вернуться во вчерашний вечер и не прерывать его просьбой отвезти меня обратно в школу, чтобы я могла пересесть к себе в машину и сбежать.

На самом деле правда в том, что… я начала думать о нем. Часто, не знаю, почему. Особенно когда он все время перед глазами и постоянно указывает мне на то, что я делаю не так.

Я никогда не боялась потерять голову от таких парней, как Трей, но Мейсен… Думаю, он и вправду завладел моим вниманием. Я не забываю о нем ни на минуту.

Чем сильнее сближаюсь с ним, тем больше отдаляюсь от Миши, я это чувствую. У меня почти появилось ощущение, что я предаю Мишу. Не то чтобы у нас был роман, но мое сердце принадлежало ему, и я не хочу отдавать его кому-то другому. А Мейсен – реальная угроза.

Я решила, что дам Мише еще несколько дней, но мне нужно все знать наверняка. Все ли с ним в порядке? Жив ли он? Или просто решил оставить нашу переписку в прошлом?

Сбросив одеяло, сажусь и свешиваю ноги с кровати. Потом смотрю на часы и вижу, что уже девять с небольшим.

Сегодня суббота. Весь день свободен. Могу просто поехать к нему в город и проехать мимо дома.

Не как одержимая девчонка, которая преследует парня и не понимает намеков. Нет, могу просто проехать мимо. Убедиться, что его дом не сгорел и не опустел, потому что его отец совершил какое-то ужасное убийство и уехал из города: сбежал посреди ночи вместе с Мишей и его сестрой.

Как знать, может, увижу молодого парня, паркующегося у дома и заходящего внутрь, пойму, что это он, и буду уверена, что он жив и с ним все хорошо. Мне ведь больше этого и не нужно, верно?

Встав, надеваю спортивные шорты, футболку и флисовую кофту. А потом собираю волосы в небрежный хвост. Неважно, как я выгляжу. Если схожу в душ, уложу волосы и сделаю макияж, будет гораздо сложнее сдержаться и не постучать в дверь. А если буду выглядеть ужасно, мне и в голову не придет выйти из машины.

Почистив зубы, спускаюсь на первый этаж, огибаю перила и направляюсь на кухню.

– Доброе утро, – говорит мама.