холод. Как и от беспокойства, что его магия могла что-то нарушить, мало ли. Правда, аура была в норме, но кто сказал, что гизары не страдают приступами паранойи?

В общем, веселье одному отделению этой ночью они обеспечили изрядное. Пока их самих терзали насчёт документов, Милу срочно анализировали. В чувство её привели, кстати, довольно быстро, так что зря они волновались, зато проблем создали…

Заспанный помятый санитар летел в лабораторию как камень из пращи, чуть не раздолбав контейнер с драгоценной кровью и мочой о косяк не повороте. Ибо на направлении стояла пометка красной ручкой: Statim! Ну и рык врача отлично придавал ускорения. После того, как были получены результаты, врачей увеличилось до трёх штук плюс столько же медсестёр. Двое из них, правда, почти сразу убежали в операционную. УЗИст – женщина, напоминавшая давно засушенную воблу, судорожно выдавила гель и принялась елозить туда-сюда головкой датчика. Её массивные очки подчёркивали общую снулость лица: непонятно, смотрит она или просто спит. В любом состоянии. К счастью, дело она своё знала чётко, и результат выдала достаточно быстро: всё в норме.

— Как в норме? – Не понял один из врачей – обладатель пышных усов, выбивавшихся поверх, а иногда и сквозь медицинскую маску. – У неё в моче белок, а в крови повышенные лейкоциты.

— Дай погляжу, — протянула руку коллега – дама средних лет, средней комплекции, но отнюдь не среднего ума. – Хм, общий анализ крови показывает признаки острой фазы воспаления: повышена СОЭ, лейкоцитоз со сдвигом формулы влево. Так, что там с биохимией? Ага, С-реактивный белок.

— Что скажешь? – спросил усатый, нервно поправляя перчатки, которые сидели как влитые, собственно, как им и положено.

— В отделение патологии её на сохранение, — выдала и без того очевидный ответ женщина. – Резать пока не будем, понаблюдаем за процессом. Ребёнок жив, сердце работает нормально, утром повторно сделаем анализы. И давайте ещё возьмём кровь на ПТИ, МНО, ПТ по Квинк и КЩС. И IX фактор до кучи[1].

— Это-то зачем? – не понял смысла забора последнего анализа третий врач, который, к слову, меньше всех паниковал, ибо успел пообщаться с пациенткой и выяснить, что у неё… нигде не болит. По крайней мере, на данный момент.

— Боюсь, — откровенно призналась дама. – С такими показателями высокий риск отслоения плаценты. Правда, УЗИ ничего не показало, но расслабляться рано. Что она вообще сказала?

— Устала, поругалась с женихом из-за отказа того пораньше уехать с вечеринки. В итоге, когда они всё-таки выдвинулись к дому, ссора возобновилась, он, видимо, отвлёкся, пришлось резко тормозить на светофоре. В общем, гормоны, нервы, все дела – она выскочила из машины, пока горел красный. Похоже, здесь банальный стресс и немного встряски. Ну и воспаление, конечно, которое надо подлечить.

— М-да, — протянул первый. – Хорошо хоть догнал её и вызвал скорую.

— Не он, — поправил третий – самый пожилой из присутствовавших. – Жених как раз-таки уехал, её какие-то сердобольные мужики подобрали.

— Похоже, женишку придётся попотеть, чтобы заслужить прощение, — ухмыльнулась дама. – Если она, конечно, не спустит всё на тормозах.

— Да ладно, он, скорее всего, не знал, что так выйдет, — вступился усатый.

— Бросать беременную женщину на тридцать шестой неделе посреди ночного города – так себе поступок, — возразил третий. – Ладно, давайте уже распишем лечение и по чайку.

— Хочешь оставить её в реанимации? – Дама решила взять писанину на себя.

— Минимум до утра, — кивнул третий. – Чую, она нам сегодня ещё даст дрозда.

Но дрозда врачам дала не пациентка, а её посетители. Сами понимаете, в восемь утра к ней никого не собирались пускать, тем более в реанимацию. Во-первых, не родственники, во-вторых, не до них. Ибо пришли результаты утренних анализов. Как вы сами можете догадаться, в них не осталось ничего от вчерашних кошмаров (группа крови и резус-фактор не в счёт) – организм благополучно избавился от последствий и чувствовал себя прекрасно! Насколько вообще может себя прекрасно чувствовать женщина на девятом месяце беременности.

— Мне ваши корочки ни о чём не говорят, — выдала Тимуру гардеробщица. – Пациентка что, находится под следствием? Или как-то по-иному фигурирует в уголовном деле?

— Нет, — не ожидал такого отпора Тимур, впрочем, он быстро опомнился и включил свой волшебный голос: — нам необходимо с ней поговорить.

Взгляд женщины слегка «поехал», потом вновь сфокусировался, и она без возражений выдала им накидки и бахилы. После проводила до нужного отделения и передала дежурной медсестре. Та в свою очередь провела их в палату, где только-только обустроилась Мила после того, как её перевели из реанимации.

— Ой, — только и смогла выдать женщина, когда пред её очами предстал вчерашний спаситель. – Доброе утро.

Она несмело улыбнулась и зябко поправила больничный халатик. Как и положено выдаваемой одежде среднестатистической больницы, весьма поношенный и исстиранный до состояния ветоши.

— Доброе, — неожиданно для самого себя улыбнулся Фаргон. Тепло и открыто. – Мы вам телефон зарядили.

Он протянул ей гаджет, который чуть не выпал из дрогнувшей руки. От прикосновения дрогнувшей.

— Спасибо! – Голос от неожиданных ощущений дал «петуха».

Мила торопливо включила телефон, дабы хоть как-то себя занять и тут же скривилась от бесконечных уведомлений. От Марины – своей правой руки, от мамы, даже от соседки, которой она зачем-то понадобилась в семь утра, но ни одного от Миши.

«Интересно, он думает, что я к Марине поехала?» — мелькнула мысль и тут же пропала, ибо она кое-что вспомнила.

— А-а, — протянула Мила, резко осознавшая, что вчера её спас ни много ни мало, а тот странный тип, который угрожал шампурами несчастной белке пару недель назад. – Это вы?

И невольно опустила взгляд туда, куда его «ранил» племянник. Смутилась и вообще уставилась в пол.

— Я, — только и смог выдавить гизар, вдруг почувствовавший пульсацию не только в районе откушенного хвоста.

Какого? Это чужая самка! Ему нравится Мария! Что вообще, ждрых