– И согласись, что свое животное мы забиваем не только своим сознанием, нравственностью и верой, но и страхом быть наказанным кем-то более сильным, чем мы, – продолжила она после некоторой паузы. – Только для верующих этот страх должен быть всегда и первым долгом перед Создателем, а неверующий боится всего и вся, что сильнее его самого.

– Возможно, – проговорил Бен, пытаясь оппонировать Хадидже и немного умерить ее пыл, – однако ты ведь не будешь утверждать, что все верующие идеальны в своих намерениях и поступках.

– Конечно, нет, – согласилась она. – Мы приходим в религию со всем своим жизненным багажом – плохого и хорошего. Как только мы сознательно и с верой в душе начинаем жить по устоям религии, то нашим первым же противником становимся мы сами, наши страсти, желания и обманчивые стремления преходящей ближней жизни. В основном, лучшие из людей по характеру и по человеческим качествам становятся лучшими и среди верующих, придя в религию. Другими словами, мы не можем убежать от себя, и потому каждый верующий проживает и практикует свою религию по-своему. Однако я полагаю, что правильные знания и борьба со своими страстями могут помочь спастись от фанатизма и невежества и доносить Слово Всевышнего до других, мудрыми и добрыми примерами.

– Если бы в жизни было бы все именно так, как ты красиво это преподносишь, то мне бы не пришлось стрелять в тех, кто хочет меня убить, и мы не ехали бы с тобой по этой пыльной дороге навстречу неизвестности, – ответил Бен, качая головой.

Молодые люди смолкли, пытаясь переварить услышанное друг от друга. Тишину на этот раз прервала Хадиджа:

– А долго нам еще ехать до Мешхеда? – неожиданно спросила она.

– Около часа. А что? – заинтересовался Бен.

– Да так, просто кушать охота, – по-свойски сказала девушка, что не прошло мимо Бена.

Он видел, что долгие диалоги о жизненных ценностях, взаимное желание выслушать друг друга постепенно сближали их. Казалось, все больше узнавая Бена, Хадиджа незаметно для себя переставала видеть в нем опасного преступника. Бен же надеялся, что со временем он все же сможет стать для нее добрым спутником на этой долгой дороге, интересным собеседником, просто солдатом и ее спасителем от плена и смерти.

– Что же ты молчала?! – растерялся Бен. – И как же я сам не догадался предложить. У меня просто еще осталась инерция беглеца от злых талибов, – извиняющимся тоном заговорил он. – Сейчас мы все исправим. Знаешь, здесь очень неплохо готовят…

– Впрочем, как и на всем Востоке, – воспрянув немного духом, сказала Хадиджа. – Только постарайся меня поскорее вернуть домой, – попросила она и, пряча глаза, неожиданно добавила: – Я хочу тебе верить.

– Я сделаю все возможное, чтобы ты как можно скорее оказалась дома, Хадиджа, – искренне и с сочувствием ответил Бен. – А вот здесь мы можем заправиться после афганской диеты, – весело добавил он, припарковав машину около дорожного ресторана «Дервиш»[8], который, судя по количеству машин разного калибра вокруг, явно пользовался популярностью.

С виду невзрачная постройка была изысканно оформлена внутри, воссоздавая атмосферу глубокого средневековья. Обрубленные колонны неправильной формы, подпирающие каменный потолок, выложенный горными породами различных оттенков; старинные ковры грубой вязки на полу и на стенах, на которых красовались поржавевшие сабли и топоры; тусклый свет, исходящий непонятно откуда, перемешанный с дымом кальянов; гулкие ударные, деф и томбак, отбивающие восточные ритмы под наигрыш приглушенных струн сантура, уда и завывание зурны; официанты в лохмотьях дервишей с высокими шапками на голове; запутанные лабиринты, ведущие в мрачные кельи; темные своды и таинственные балкончики, разукрашенные живыми цветами различной окраски, источавшими пьянящий аромат; запахи пряностей и тлеющего ладана; разбросанные громадные тюфяки, создававшие особенный уют и торжество лени – все это чарующе притягивало посетителей подолгу засиживаться в этом ресторане для утоления неуемных человеческих слабостей.

Хадиджа на минутку даже остановилась в дверях, прежде чем решила оказаться в этих манящих к себе сказочных декорациях.

– Ты уверен, что мы сделали правильный выбор? – с сомнением спросила девушка.

– После прожитого за последние несколько дней мы в первый раз оказались в правильное время в правильном месте, – не колеблясь, ответил Бен. – Посмотри, как много посетителей. Наша удача, что мы оказались здесь еще до полудня, а в обеденное время вовсе не подступились бы. Так что шагай смелей, – сказал Бен, подозвав проходившего мимо официанта в лохмотьях.

– Вам что так мало платят, что не можете одеться поприличнее? – улыбаясь, спросил Бен. И, не дав приветливому официанту что-либо ответить, Бен попросил найти для них балкончик с видом на зал и на внутренний сад.

– Прекрасный выбор, – сказал официант и знаком попросил следовать за ним. Через минуту они утонули в огромных подушках, окруженные белыми и красными розами. Перед ними была разостлана шелковая скатерть оливкового цвета с причудливыми узорами восточных мотивов, вышитых золотыми нитями. Из разноцветья витражей лился чарующий свет, разукрашивая скатерть и посуду в немыслимые краски. В зале царил дух блаженства и торжество наслаждения. Слышался смех, веселые выкрики и возгласы радости. Из большого окна рядом открывался вид на сказочный сад, утопающий в яркой зелени, цветах и трелях соловьев.

– Будет сложновато возвращаться в нашу реальность после такой сказки, – улыбаясь, сказала Хадиджа.

– Потому нужно научиться радоваться каждой минуте жизни, ценить настоящее, оно самое реальное, что у нас есть. К прошлому не вернешься, разве только как к нажитому опыту, а будущего можешь не дождаться, разве что в мечтах и стремлениях, – вновь потянуло Бена на философствование.

– Но с другой стороны, если представить мимолетное настоящее, как всего лишь мгновенье между прошлым и будущем, то может оказаться, что его-то, настоящего, и нет, как нет абсолютных категорий измерения времени и пространства, и есть только прошлое и будущее, – в унисон настроению Бена, ответила Хадиджа. – Именно на этом примере мы можем видеть, что противоположности, если даже и разделены, то всего лишь невидимой чертой или, скорее всего, совпадают, что мы и называем парадоксом. Возможно, именно благодаря этому явлению возникает что-то новое. Хотя подобных примеров так много, что вся наша жизнь с момента рождения и до испускания духа может показаться одним сплошным парадоксом и что мы приходим в этот мир и живем не столько «благодаря», а сколько «вопреки» законам бытия. Она словно тонкая грань между возможным и невозможным, и только у Создателя все ключи и объяснения нашей жизни, ее источника и смысла, устройства вселенной, последующих и параллельных миров.

– Так я и знал, ты обязательно должна была найти момент, чтобы свернуть на объезженную дорогу в никуда, – улыбаясь, развел руками Бен, показывая, что он сдается. Тем временем официант-дервиш обставил стол разнообразием холодных закусок: различные соусы и паштеты, сыры и овощи, соки и маринады и, конечно же, горячий лаваш с соленым сливочным маслом.