— Нет, табор спасала, — покачал головой отец.

— Как это?

— Было все так, как ты рассказываешь. Рамона из табора выгнали. И он начал мстить. Аньоло был его первой жертвой.

— Потом — Лия!

— Вот про Лию никто не знал. Пропала она, и все. А Рамон связался с шайкой разбойников, и стал их на табор натравливать. Прежде всего, они убили старейшину.

— Да ты что?

— Ну он же Рамона прогнал. Вот его и зарезали на следующую же ночь или чуть позже. Потом девушек начали похищать. Тогда два табора объединились. Цыганский барон, отец Аньоло, тоже к ним примкнул. Вместе пытались от разбойников обороняться. Жить стало страшно. За детишек боялись.

Однажды днем в табор заехал молодой американец Ник Грейхем, богатый бездельник. В Италию тогда модно было приезжать со всего света. Вот этот богач и ездил, не столько искусством любовался, сколько красавиц коллекционировал.

— Это ты про деда?

— Да, про него. Ну так вот. Магда уже к тому времени поправилась. Только грустная была, на люди не выходила. Все со своей нянькой в шатре сидела. Танцевать перестала. А тут случайно вышла, кажется, за водой. Ник, мой дед, сразу, как ее увидел, влюбился до смерти. Рассказывал, что была она стройная, тоненькая, гордая. Голову высоко держала. Глаза огромные, синие. Волосы — черным водопадом до колен. Ник говорил, что никогда, ни до этого, ни после, таких красавиц не видел. Видимо, все цыгане заметили, как он на нее смотрит. Тут кому-то в голову и пришла мысль — эмигрировать в Америку. Потому что понимали: иначе от мести Рамона им не укрыться. Он так и сказал, что пока весь табор до последнего цыганенка не вырежет — не успокоится. Вот цыгане и упросили Магду, чтобы она вечером станцевала перед американцем.

Магде, видимо, все равно было, где жить, с кем, а люди просили. Она и станцевала так, как в прежние времена. Может быть, даже забыла на это время, что Аньоло уже нет. Конечно, после этого Ник уже ни о чем больше не думал, только бы эту девушку с собой увезти. Как только он ей об этом сказал, так она и согласилась. Только поставила условие — взять с собой оба табора. Он понял, что она только из-за цыган соглашается, но что делать! Так влюбился, так хотел ее заполучить, что согласился на ее условие. Нанял корабль, погрузил туда цыган и привез в Штаты. Говорят, до сих пор их у нас встречают — то ли в Техасе, то ли в Нью-Мехико. Видимо, ассимилировались, с индейцами породнились.

— Некоторые, может, большими людьми стали, — усмехнулась Тори, вспомнив Дона Кортесе. — По крайней мере, их потомки.

— Это маловероятно, — усомнился отец. — Хотя, чего только в жизни не бывает.

— Ну а что с Магдой?

— Магда вышла замуж за Ника Грейхема. А прожила после этого всего год. Забеременела, родила мальчика, который стал потом моим отцом, и умерла сразу после родов.

— А Ник? Долго горевал?

Помнил ее всю жизнь. Только это не мешало ему развлекаться. Женщин менял примерно раз в неделю. Из-за одной из них и погиб — убили из ревности. Интересный был мужчина.

— Знаю, знаю: блондин, среднего роста, серые глаза. Точное описание?

— Тори, ты меня пугаешь! Именно так он и выглядел.

Тори долго смеялась, но отцу ничего говорить не стала. Мало ли какие бывают в жизни совпадения. Сказала только, что знала одного такого ловеласа.

— Пап, а ты в реинкарнацию веришь?

— Я, дочь, чего не видел, в то верить не могу. Верю, как говорится, только своим глазам.

— А вот я верю. Цыганкой я была — это точно. Но это что! Мне иногда снится, что я дикая кошка — то ли пантера, то ли пума, не очень я в них разбираюсь. А Аньоло, он же Алан, снится мне в виде ягуара. И мы с ним любим друг друга такой... лесной любовью.

— Фантазерка ты, Виктория! И всегда была фантазеркой...

Так Тори с отцом проговорили до поздней ночи. И только перед сном она спохватилась, что не показала ему портрет дяди Джеймса. Они пошли в мастерскую. Тори открыла портрет, который до сих пор стоял на мольберте. Странно, ей показалось, словно бы лицо Старика стало моложе, а глаза смотрят живее. Тори вспомнила, что как-то в грозу предложила изображению дяди Джеймса нарисовать его молодым, чтобы он узнал, что такое любовь.

— Тори, ты молодчина, — помолчав, оценил отец. — Джеймс у тебя словно живой. Все тут, на твоем портрете: его мудрость, доброта и любовь. Мне иногда кажется, что он живет на свете не первый раз...

— Ага, ловлю тебя на слове, папочка! Кто это у нас не верит в реинкарнацию? Конечно, не первый. И мы с тобой не первый раз на свете живем. Только он, похоже, ни разу не сделал шага назад...

Рано утром следующего дня отец уехал, поцеловав на прощание дочку и крепко обняв Алана. Он испытывал огромное облегчение оттого, что его девочка счастлива и находится под надежной защитой этого удивительного рыжего парня.

Проводив отца, Тори еще постояла на дорожке перед домом, думая, чем же сегодня заняться. Но Алан быстро вывел ее из задумчивости. Он неожиданно подкрался сзади и обнял Тори, обхватив руками ее грудь.

— Соскучилась, кошечка?

— Ничуть, — независимо ответила Тори. Пусть не думает, будто она только и делает, что мечтает о нем!

— А я соскучился, — честно сказал он, — и сильно!

— Ничем не могу помочь, — ответила эта вредная особа. — Я сегодня собираюсь поработать. Здесь такие чудесные пейзажи, а я еще ни разу...

— Так и я о том же! — обрадовался Алан. — Предлагаю тебе отправиться на пикник в одно прекрасное местечко. Там и поработаешь. Красота необыкновенная — ты просто задушишь меня от радости, когда все это увидишь.

— Я тебя и без этого задушу, — пообещала Тори, — если ты сию же минуту не отпустишь мою грудь. Соседи же кругом!

Впрочем, идея съездить на пикник в красивое местечко показалась ей весьма привлекательной. Тем более что день выдался замечательный — тихий и солнечный. Тут же выяснилось, что Алан уже упаковал все необходимое, а именно — пледы, полотенца, купальные халаты и большую корзину с продуктами для ланча и обеда. Тори оставалось только переодеться. Она забежала в спальню, скинула утренний халатик, оделась и прихватила с собой складной мольберт.

Алан уже ждал ее в машине. Тори настояла, чтобы взять ее «ягуар», а то он, бедняжка, совсем застоялся в гараже. И теперь Алан с улыбкой смотрел из окна «ягуара» на бегущую к машине легконогую девчонку в коротеньких выцветших шортах и рубашке, завязанной узлом под грудью. Он никак не мог надивиться бесконечным превращениям своей единственной и ненаглядной.

По дороге Тори рассказала Алану, чем закончилась история Магды и ее табора.

— Отец сказал, что мне все правильно приснилось. Очень удивился. Наверное, не поверил бы, но он точно знал, что мне неоткуда было услышать эту историю. Кстати, ты моему папе очень понравился.