– Шаг, шаг, выпад шпагой… Шаг, шаг. Выпад шпагой… Молли сделала выпад шпагой, угодив в зад Сильвии.

Сильвия подпрыгнула от неожиданности.

– Прошу прощения, – сокрушенно вполголоса сказала Молли.

Сильвия еле заметно, холодно кивнула и продолжила точно следовать командам Генерала.

– Смотрите веселей, девочки! И раз, и два, поворот и выпад шпагой…

Молли снова угодила шпагой Сильвии в зад, отчего та снова подпрыгнула.

– Боже, я очень сожалею, – пробормотала Молли. – Я постараюсь впредь быть аккуратнее.

– Буду… весьма… признательна… – сквозь зубы пробормотала Сильвия, делая выпад шпагой.

– Поворот, скольжение, поглаживайте свои шпаги, поворот, скольжение, выпад…

Молли вновь зацепила Сильвию шпагой.

– Ах, я прошу…

Сильвия резко повернулась и плашмя ударила шпагой Молли по заду. Та вскрикнула и покачнулась вперед, затем, восстановив равновесие и нацелив шпагу, набросилась на Сильвию. Но Сильвия, будучи весьма миниатюрной и более ловкой, увернулась, затем, нагнувшись, с удовольствием нанесла удар по щиколоткам Молли.

Однако Молли, несмотря на пышность своих форм, проявила удивительную ловкость. Она мгновенно выпрямилась, издала боевой клич, подобный тому, какой издает рассерженный попугай, и бросилась со шпагой на Сильвию. Сильвия умело парировала удар. Остальные девушки окружили сражающуюся пару, подбадривая и делая ставки на исход поединка.

Единственным решающим ударом и остроумной, может, и не вполне законной подсечкой Сильвия уложила Молли на спину и приставила деревянную шпагу к ее горлу.

Обе дышали тяжело, словно рядом кто-то раздувал кузнечные меха.

– Боже мой! – воскликнула Роуз.

Жозефина давно перестала играть, и в зале повисла напряженная тишина. Она не исчезла и тогда, когда Генерал подошел поближе к сцене и молча с любопытством разглядывал тяжело дышащих девушек – как если бы перед ним были животные бродячего цирка.

– Сильвия, – наконец медленно проговорил Генерал, – могу я поговорить с тобой? Остальные пока свободны.

Сильвия подняла шпагу, тем самым оставив горло Молли в полной сохранности, и с некоторым шиком вставила ее в ножны. Чувствуя на себе восхищенные взгляды девушек и преисполненная чувства собственного достоинства, она прошла по сцене, легко спустилась по лестнице в партер и, вскинув голову, с видом королевы приблизилась к Генералу. Королевы, давшей согласие на аудиенцию.

– Вышвырните ее с работы. – Слова, беспомощно прозвучавшие с палубы корабля, утонули в чьем-то кашле.

Сильвия послушно шла за Генералом по коридорам «Белой лилии». Пригласив девушку войти в одну из комнат второго этажа, Генерал решительно закрыл за собой дверь. Сильвии еще не доводилось бывать здесь. И вновь она видела перед собой место, где обитает мужчина. Принадлежность комнаты к «Белой лилии» очевидна: прокуренный воздух, роскошная мебель и росписи на стенах с изображениями резвящихся сатиров и нимф.

– Позвольте сказать вам, я считаю ошибкой решение Тома нанять вас на работу.

Сильвия насторожилась.

– Вы хотите… – Как звучит по-английски слово, которое она только что слышала с палубы корабля? – Вышвырнуть меня отсюда?

– Вышвырнуть? – Генерал искренне удивился. – Нет. Это не по моей части, Сильвия. Вас нанял мистер Шонесси, и мы все в конечном итоге подчиняемся ему. Чтобы взять вас в театр, у него были свои причины, не сомневаюсь. У Тома бывают как гениальные озарения, – так и приступы безумия. К счастью, первых – гораздо больше. Я оставляю при себе свое мнение о том, к чему отнести его решение взять вас в «Белую лилию». Но вы должны знать, что мне кое-что о вас известно.

– Известно обо мне? – Эта, казалось бы, обычная английская фраза вызвала в ней необычайное раздражение. Сильвия хотела, чтобы этот коротышка как можно быстрее перешел к делу.

Генерал вдруг отвернулся и зашагал по комнате. Он остановился у окна и рассеянно подергал кисточки тяжелой бархатной шторы.

Повернувшись к Сильвии настолько резко, что фалды сюртука хлестнули его по бедрам, Генерал выпалил:

– Парижская опера «Черный лебедь». – Он произнес это так, словно обвинял ее в убийстве.

У Сильвии замерло сердце.

Решимость на его лице уступила место благоговению.

– Вы были великолепны.

Сильвия подумала, что в этом человеке, пожалуй, не было ничего комичного. Несмотря на его, можно сказать, миниатюрные пропорции, Генерал отчего-то вызывал у нее только уважение.

Она слегка кивнула, принимая этот комплимент. Она прекрасно знала, когда была великолепна, а когда нет. В том спектакле, который назвал Генерал, она действительно была великолепна. «Спасибо» прозвучало бы, пожалуй, несколько снисходительно. Генерал, похоже, это понимал и поэтому ответил лишь легким кивком.

– Так что вы делаете здесь? – Он в упор смотрел на Сильвию.

– Я приехала в Лондон, чтобы найти родственницу. Ее не оказалось дома. У меня недостаточно денег, и мне негде остановиться. Поэтому мне нужна была работа.

– А зачем фальшивое имя, мисс Шляпа? У вас проблемы с законом? Или вы от кого-то скрываетесь?

Сильвия упрямо промолчала. Генерал внимательно смотрел на нее.

– Это, – он жестом показал вокруг, имея в виду, очевидно, «Белую лилию» и все, что с ней связано, – вовсе не шутка. Мне кажется, вы сильно недооцениваете Тома Шонесси. Он создал это – все это – из ничего. Когда мы познакомились, он даже не умел читать. И вот Том смог создать все это. Я не знаю, сможете ли вы когда-нибудь понять, из какой бездны поднялся Том Шонесси. Но, смею вас заверить, все случилось благодаря какому-то чуду. Если же все, что я сказал, считать шуткой, мисс Шляпа, то это чудо способно держать крышу над вашей симпатичной головкой и давать пищу вашему желудку. Разве не так?

Генерал преуспел в своем намерении устыдить ее. Он был прав. Ей не следовало давать волю своему норову, а стоило держать его в узде. Скорее всего она не стала бы шлепать шпагой Молли по заднице, если бы в это время в партере был месье Фавр, а не деспотичный коротышка, дрессирующий труппу непристойного театра.

Генерал, похоже, вовсе не ждал от нее какого-либо ответа. Он и так видел ответ на ее лице.

– Театр подобного рода постоянно находится словно на тонком лезвии. Его хозяин должен держать ухо востро в отношениях с властями. Если вы каким-то образом переборщите или привлечете излишнее внимание… вы поплатитесь за это.

Сильвия смотрела на мужчину, чья макушка едва доходила ей до плеча. Этот человек мог одинаково страстно возмущаться и протестовать.

Сильвия еще раз убедилась в том, что не может не испытывать уважения к его преданности Тому и не восхищаться ею. Она признавала сложность всех проблем, связанных с существованием и процветанием «Белой лилии».