— Должно быть, вы работали. Не буду отвлекать вас. Я только хотела принести вам немного вчерашнего десерта. Вы его пропустили. А жаль.

— Десерта? Ах да… Спасибо. Проходите.

— Вообще-то я шла на работу, так что… — Видя, что обращается к спине Мака, Нелл пожала плечами, вошла и закрыла за собой дверь. — Может быть, оставить его на кухне?

— Да, да… Стоп, стоп! — Он поднял руку, призывая к тишине, и продолжал делать заметки другой, глядя на распечатку, которая заставила Нелл вспомнить о сейсмографе.

Спустя несколько секунд Мак снова посмотрел на нее и широко улыбнулся:

— Вы испускаете искры, верно?

— Что? Какие искры?

— Как только вы вошли в дом, показания приборов тут же изменились.

— В самом деле? — Пораженная Нелл подошла ближе и поняла, что расстояние роли не играет: она все равно вряд ли что-нибудь поймет.

— С Рипли все по-другому, — продолжил Мак. — При ней приборы зашкаливает. Никогда не знаешь, чего ждать. Но вы человек надежный.

Она надула губы.

— Это ужасно скучно.

— Напротив. — Мак взял у нее тарелку и снял бумагу, прикрывавшую кусок пирога. Посыпались крошки. — С вами уютно. Вы — женщина, которая нашла свое место в жизни и радуется ему. Прошу прощения, что вчера испортил вам обед.

— Ничего вы не испортили. Если хотите съесть пирог сейчас, то, может быть, дать вам вилку?

Нелл пошла на кухню, Мак последовал за ней. Нелл выдвинула нужный ящик и вынула оттуда вилку.

— А вам не… Простите.

— Не страшно ли мне здесь? — закончила Нелл его фразу и протянула ему вилку. — Нет. Этот дом чист. Я сама очистила его. Мне нужно было сделать это самостоятельно.

— Очень уютно… Шерифу Тодду сильно повезло.

— Да уж… Садитесь, Мак. У меня есть десять минут. Сварить вам кофе?

— Ну… — Мак посмотрел на пирог. Завтракал он или нет? Впрочем, какая разница? — Конечно.

— Вы сказали, что с Рипли все по-другому, — сказала Нелл, отмеряя порошок. Жидкость, которая была в кофейнике, выглядела так же ужасно, как и пахла. Нелл вылила ее в раковину. — Вы правы. Я не знаю причины; Рипли никогда не говорит об этом. Но даже если бы я знала причину, то промолчала бы. Это ее дело… Она моя золовка, поэтому я хочу спросить прямо: ваш интерес к ней вызван только работой?

— Нет. — Он заерзал на месте, пытаясь сесть поудобнее. Мак привык задавать вопросы, а не отвечать на них. — Честно говоря, мне возможно, а ей наверняка было бы легче, если бы она не имела отношения к моей работе. Но она имеет к ней отношение. Как она себя чувствовала вчера вечером, когда вернулась?

— Она больше не сердилась. Была не в своей тарелке, но не сердилась. Кстати, хочу вам кое в чем признаться… Я готовилась ко вчерашнему вечеру.

— Вы имеете в виду розовые свечи, розовый кварц, веточки розмарина и все остальное? — Мак тут же успокоился и сунул в рот очередной кусок пирога. — Я заметил.

— От вас не скроешься. — Раздосадованная Нелл достала кружку. — Но никакого колдовства не было.

— И очень хорошо, — сказал он с полным ртом. — Но за мысль об этом спасибо. Я рад, что вы сочли меня достойным Рипли.

— Вы смеетесь надо мной?

— Ничуть. Я огорчил ее вчера вечером и жалею об этом. Но нам придется заключить перемирие. Она останется такой, как есть. А я буду продолжать делать свое дело.

Нелл рассматривала его, склонив голову набок.

— Знаете, если бы вы торопили события, ее не потянуло бы к вам. Во всяком случае, ваши отношения не были бы продолжительными.

— Рад слышать. Вы позволите мне записать нашу беседу?

— Да.

— Целиком? Без купюр?

Она поставила кружку на стол.

— Я просто не скажу вам того, о чем захочу умолчать. Мак, я все еще учусь. Вы можете многому научить меня, а я вас. Но сейчас мне пора бежать.

— Один вопрос. Ваш дар делает вас счастливой?

— Да. Счастливой, сильной и уверенной в себе. Но я была бы такой же и без него. — На ее щеках проступили ямочки. — А теперь спросите меня, могла бы я быть счастливой без Зака?

— Вопрос был бы чисто риторическим, — улыбнулся Мак.

После ухода Нелл Мак какое-то время думал о ней. Каким образом этой женщине удалось быстро приспособиться к ритму жизни острова и ритму собственной силы?

Это наверняка было нелегко, но то, что она смогла начать новую жизнь, избавившись от ужасов предыдущей, теперь казалось самой естественной вещью на свете.

Случившееся не напугало ее. Она сохранила способность верить и любить, сумела стать другой. И это делало Нелл самой удивительной женщиной из всех, кого он знал.

Теперь он понимал, почему Рипли так защищает ее. Оставалось убедить упрямую помощницу шерифа, что с его стороны Нелл ничто не угрожает.

Пора было отправляться на полевые исследования. Он стал складывать оборудование, которое хотел взять с собой, и добрых десять минут искал очки, пока не понял, что повесил их на карман рубашки.

Он нашел ключи в аптечке на стене ванной, прихватил несколько запасных карандашей и отправился на южную оконечность острова.

Дом Логанов влек его. Никакое другое слово не могло бы описать ту почти физическую тягу, которую ощущал Мак, когда стоял на узкой полоске берега и смотрел на него. Больший дом расползся в разные стороны. Он был не столько величественным, сколько чарующим.

Поразительно чарующим, подумал Мак, вытаскивая диктофон, чтобы записать свои мысли.

«Дом Логанов стоит на южном мысу острова. К нему ведет узкая дорога, прорубленная в сланцевых отложениях. Тут есть и другие дома, но этот стоит в самой высокой точке и расположен в максимальной близости от моря».

Он сделал паузу, наслаждаясь соленым ветром. Сегодня море было серо-стальным. «И как оно умудряется не ранить себя собственными волнами?» — мельком подумал Мак.

Он объехал мыс и осмотрел другие дома. Тоже сдаются на лето, понял Бук. Тут не было ни души. Тишину нарушали только крики чаек, сновавших над полоской суши.

Скалы Майи, возвышавшиеся на строго противоположном стороне острова, были более живописными, более впечатляющими, более драматичными. Но здесь было уютнее. Это место подходило ему. Он продолжил запись:

«Дом трехэтажный. Судя по всему, третий этаж надстроен позже. Дерево — предположительно серебристый кедр. За домом кто-то ухаживает. Во всяком случае, ставни и рамы недавно выкрашены серо-голубой краской. Переднее и заднее крыльцо с фронтонами, часть заднего двора крытая. Балконы второго и третьего этажа более узкие, с завитками вдоль навесов. Кажется, эти завитки называются бордюром. Не забыть проверить. Место пустынное, но тоску не наводит. Здесь царит ожидание. Почему-то мне кажется, что здесь ждут именно меня».