Путин дал по мозгам своему аппарату, и тот принес ему почитать «Концепцию внешней политики Российской Федерации», а там черным по белому написано: «Россия последовательно выступает за снижение роли фактора силы в международных отношениях при одновременном укреплении стратегической и региональной стабильности. В этих целях Российская Федерация: …твердо исходит из того, что санкционировать применение силы в целях принуждения к миру правомочен только Совет Безопасности ООН».

Объяснять ни Путину, ни Медведеву, что они не Совет Безопасности ООН, наверное, было не надо. Остается одно — валить все на генералов!

Смотрите сами: генерал Ноговицин на пресс-конференции в среду 20 августа заявил, что правовой основой действий Вооруженных сил России являются международные договора. С одной стороны, — с военной точки зрения, — такая «правовая основа» является вопиющей глупостью, поскольку в Армии правовой основой действий является приказ вышестоящего начальника. «Во исполнение приказа…», — вот армейская правовая основа ведения боевых действий.

Но, с другой стороны этой «правовой основы», стало очевидным, что Кремль очень боится назвать фамилии тех, кто отдал приказы о посылке войск в Южную Осетию, о бомбардировке Грузии, о нападении на Кодорское ущелье и на Поти. И причина одна — и Путин, и Медведев уже не были уверены, что те документы на ведение боевых действий, которые они подписали, правильны — не верили своим аппаратам, готовившим эти решения.

Вот оцените с этой точки зрения телевизионный эпизод, когда Медведев докладывал министру обороны Сердюкову, что части 58-й армии вошли в Южную Осетию. Ведь из сути этого эпизода получается, что для Медведева и Сердюкова, оказывается, начало боев было неожиданностью — надо же!

Некомпетентность и глупость руководителей — основа «невидимой власти», и не в евреях тут дело, а в самой власти. Будь эта власть составлена из настоящих политиков, никакие евреи, никакие революционеры ничего сделать бы не могли.

Дурак не руководствуется жизнью, и если ему подсунуть нужную «теорию», то он будет тупо ею руководствоваться, поворачивая дело в направлении, нужном авторам «теории», и во вред самому дураку. Это мы видели в «перестройку».

Дело в том, что для того чтобы получить нужное людям дело, нужно знать практику его получения, и нелишне иметь и теорию. Если делаешь совершенно новое дело, тогда теорию знать очень желательно — это некий план того, что как тебе получить то, что ты хочешь. Теория — это как карта местности. Если ты по этой местности ходил или тебя ведет надежный проводник — то зачем тебе эта карта? Но если ты впервые идешь, то без карты ты зайдешь черт знает куда. Тут карту нужно иметь.

Но объем знаний теоретических к знаниям практическим вряд ли соотносятся менее чем 1:1000. То есть практик всегда знает о деле больше, чем теоретик, на порядки. Вот, скажем, у нас бывали случаи «расстройства печи», то есть, агрегат вроде работает, а металла очень мало. Приглашали теоретиков со всех институтов, разговоров много, толку — ноль. Тогда на печь собирали опытных мастеров и бригадиров, и они, не умея объяснить, почему они делают те или иные операции, заставляли печь давать металл. Между тем при проверке их теоретических знаний выяснялось, что бригадиры имеют либо случайные знания о сути процесса, либо у них теоретических знаний совершенно нет, а вместо них смешные представления. Над ними можно посмеяться, но дело в том, зачем вам металлурги-теоретики, неспособные получить металл? Зачем нужны их знания, если от этих знаний нет пользы? А нет по следующей причине.

Получить теоретические знания в тысячу раз легче, чем практические, — прочесть и запомнить «теорию». Практик сам осматривает предмет познания, сам его познает и сам составляет теорию его. Он совершает гораздо больший объем умственной работы, чем теоретик. А люди работы боятся, люди ленятся, люди не любопытны.

На Западе еще до недавнего времени ученым за звания не платили — от них требовался результат. А в России на ее беду ученым всегда платили из налогов, собранных у остальных, платили за «ученость», за знания «теории».

Понять историческую практику может только практик, либо человек посвятившей очень много времени изучению практики — знающий ее так, как практик. Вот сравните то, что о Сталине говорили практики — Черчилль, Рузвельт и Гитлер — и что несут нынешние «теоретики» — историки. Ведь день и ночь! Практики им восхищаются, а для «теоретиков» он дурак. Как теоретик может провести «логическую проверку», если он не знает и не понимает практическое значение фактов?

В 1989 году Первом съезде народных депутатов СССР засияла звезда академика Сахарова — апостола «демократии», ее святого. Под занавес съезда он залез на трибуну со своим «Декретом о власти». Горбачев, его брат по разуму, прочесть декрет не дал. Тем не менее, декрет был опубликован, его можно было прочесть, если, конечно, человек хотел его прочесть. Ведь святой все-таки, апостол, а апостолов надо изучать, тем более что сам Сахаров просил депутатов внимательно изучить текст декрета.

Нет нужды цитировать его весь, достаточно первых двух пунктов. Вернее — второго.

«Декрет о власти.

Исходя из принципов народовластия, Съезд народных депутатов заявляет:

1. Статья 6 Конституции отменяется.

2. Принятие Законов СССР является исключительным правом Съезда народных депутатов СССР. На территории союзной республики Законы СССР приобретают юридическую силу после утверждения высшим законодательным органом союзной республики».

Заметьте, утвердить или не утвердить может только старший младшему, начальник подчиненному и никогда, повторяю — никогда, наоборот. Если союзные республики получают право утверждать Законы СССР, то, значит, самого СССР уже нет, они старшие в Союзе. При этом не только депутат Сахаров, но и все депутаты съезда превращаются в пустопорожних болтунов, чья болтовня союзным республикам абсолютно не нужна. Более того, они автоматически перестают быть союзными, так как союз — это единство действий, а его обеспечивали единые союзные законы.

Обычный человек, но знающий жизнь, например кухарка, подобного предложить не могла. Такой декрет мог предложить только дурак-теоретик, не имеющий представлений даже об элементах общественной жизни, государственного устройства и политике. Московская публика приняла Сахарова на «ура».

Мне скажут, что это было «на заре демократии». А захватив власть в СССР и монополией СМИ избавившись от критики, теоретики что — поумнели?

Скромный переводчик В. Мордкович в 1998 году попал в неприятность, подготовив замечания по поводу способностей «лучших умов либералов и выдающихся экономистов» тогдашней их партии «Демократический выбор России». Мордкович жаловался в Интернете:

«С большим интересом ознакомился с «Антикризисной программой действий», опубликованной в газете «Время МН» от 1 октября 1998 года. Программа выпущена от имени группы известных экономистов, членов или сочувствующих Демвыбора России — от Егора Гайдара до Евгения Ясина. Но вот закавыка: трудно поверить в то, что конкретно этот текст написан этими людьми. Дело в том, что я по роду своей профессиональной деятельности часто читаю документы, выпускаемые сразу на нескольких языках: русском, английском, японском, — так что давно приспособился даже на глаз отличать, на котором же языке был написан оригинал. Так вот, «Антикризисная программа действий» несет неоспоримые признаки поспешного перевода с английского на русский.