– Как ты думаешь, что это такое? – спросил он компьютер.

– Прошу прощения, кормчий, – ответил Мао, – уточните вопрос.

Юншэн Ли очнулся.

– Депешу в Управком: изучаем объект.

– Отправляю.

Полчаса прошло в ожидании новостей.

Дэмин Чен не возвращался. Не было слышно и его маяка, равно как и маяка Чжимина Тана.

Юншэн Ли начал беспокоиться. Перспектива остаться одному и докладывать в Центр о потере экипажа ему не нравилась категорически. Он начал вызывать пропавших, дублируя Мао, однако ни через час, ни через два ответа не получил.

В душе поднялась паника, которую он с трудом, но подавил. Послал ещё одно сообщение в Управком, получил через семнадцать минут ответ:

– Выясните, в чём дело, майор. С вами вождь!

Юншэн Ли отключил связь и выругался отнюдь не по-китайски, несмотря на то, что Мао записывал все переговоры экипажа и они после полёта становились достоянием проверяющей комиссии.

Снова как улитки потянулись минуты, осаждаясь на нервах чёрной пылью.

Кроме трёх «Кунгов» для выхода в космос на борту «Шэнь Чжоу» должен был находиться комплект аварийных зондов, однако поход готовился спешно, и зонды на корабль доставить не успели. Юншэн Ли мог только сам оседлать модуль и отправиться искать членов экипажа. Правда, это было запрещено инструкцией, но в крайнем случае для спасения людей командир корабля мог и пренебречь инструкцией.

Терпение лопнуло по прошествии четырёх часов с момента выхода в космос бортинженера.

Юншэн Ли сообщил на Землю о своём решении выйти на поиски экипажа и скомандовал компьютеру отцепиться от Бороды Императора, чтобы осмотреть ядро объекта с высоты в том месте, где располагалась дыра в его недра, поглотившая обоих тайконавтов.

Мао выполнил манёвр безукоризненно. Лететь было всего ничего – около ста метров, и вся процедура отстыковки, перемещения и ориентации заняла меньше двадцати пяти минут.

«Шэнь Чжоу» завис над «астероидом», напоминавшим реальный астероид своим руинованным, усеянным воронками от падений метеоритов пейзажем. С высоты в триста метров пейзаж и вовсе напомнил лунный, хотя оставшиеся неповреждёнными части конструкции Бороды имели отчётливо правильный геометрический рисунок. Труба «во лбу» «бараньей головы», скорее всего, когда-то пряталась внутри «астероида», но оголилась после столкновений с метеоритами и астероидами поменьше.

Впрочем, любовался Юншэн Ли панорамой Бороды Императора недолго. Он даже не стал ломать голову над проблемой, почему до этого момента не обратил внимания на количество воронок на поверхности «астероида». Перед ним стояла задача отыскать подчинённых и доложить руководству о выполнении миссии.

Прицелившись, компьютер метнул якорь, приклеившийся к скале рядом с дырой, в которой исчезли тайконавты.

Юншэн Ли собрался было покинуть корабль, доверив его Мао, и в этот момент в гребне над тоннелем перемигнулись красные звёздочки, и к кораблю потянулся прозрачный рукав, напоминающий струю воды.

Тайконавт ничего не успел сделать.

В первые мгновения показалось, что в недрах сооружения прохудился бак и оттуда действительно вылилась струя воды: стереотипы восприятия присущи любому человеку. Однако «вода» вовсе водой не была, хотя и выглядела абсолютно по-земному, словно и в самом деле под давлением брызнула из неведомого сосуда в пустоту. Она обволокла весь корабль… и проникла сквозь его оболочку в капсулу управления, заполнив её всю! Мало того, «вода» вскипела крохотными пузырьками и хлынула в загерметизированный скафандр командира корабля!

Крик Юншэна Ли улетел в тишину великой пустоты и оборвался…

«Амур-3» показал себя машиной экстра-класса. С новым ходовым эграном он набрал скорость, почти равную половине скорости света, за пять часов.

Впрочем, экипаж корабля вполне соответствовал аппарату, созданному в российском КБ «Роскосмос». Космонавты управлялись с ним так деловито и уверенно, будто он не летел в космос с бешеной скоростью, недоступной ракетным кораблям нефте-бензиновой эпохи, а плыл по реке, как моторная лодка.

Орбиту Марса пересекли утром двадцатого марта по времени Москвы, сориентировались, пользуясь целеуказаниями ЦУПа, снова включили эгран.

– Китайцы уже подошли к Рогам, – предупредил Дениса зам начальника ЦЭОК, не покидавший операторский зал во время рейдов. – Мы перехватили их доклад руководству. После этого они замолчали и молчат до сих пор. Так что будьте начеку.

– Что-нибудь заметили? – спросил Денис.

Ответ в связи с удалённостью «Амура» от Земли пришёл через четыре минуты:

– Рога прямиком мчатся к Солнцу, не меняя направления, хотя, судя по всему, полёт инерциальный, никаких энерговыхлопов не замечено. Китайская посудина совершала какие-то эволюции, но потом успокоилась. Это всё, что известно.

Денис прекратил связь.

«Амур» нацелился на перехват Рогов, хотя объект ещё не был виден в телескопы корабля. Курс рассчитывали на Земле мощные компьютеры ЦУПа, и ещё не было случая, чтобы они ошиблись.

– До цели часа четыре, – сказал Денис. – Разрешаю всем отдых.

– Благодарю покорно, товарищ полковник, – сухо отказался главный исследователь экипажа Феликс Эдуардович Глинич. – Я не устал.

– А мы сгоняем партийку-другую в шахматы, – раскрыл свой ложемент Слава Абдулов. – Уж на сей раз я отомщу ему за прошлый проигрыш.

– Бананы поспели, да пальма высока, – привычно хохотнул бортинженер Миша Жуков, также освобождаясь от захватов кресла. – Ты у меня никогда не выиграешь, я слово знаю.

– Какое?

– Тебе скажи – ты будешь знать.

Космонавты выбрались из кабины управления, голоса их стихли.

– Дети, – осуждающе заметил Глинич, не намного старше тех, кого осуждал. Но он имел въедливо-дотошный педантичный характер настоящего учёного, и с ним никто не спорил. Не стал этого делать и Денис.

Оба перешли на консорт-связь с Умником – так создатели назвали компьютер первого «Амура», а потом второго и третьего, – и занялись каждый своим делом.

Глинич получал сведения от системы датчиков и телескопов корабля, анализируя состояние пространства, Денис практически получал ту же информацию, но используемую в прикладном порядке, чтобы вовремя отреагировать на появление «нестандартов» – явлений и объектов, способных повредить корабль. Солнечная система в последнее десятилетие то и дело натыкалась на «чужие» астероиды и потоки пыли, а главное – на остатки искусственных сооружений, принадлежащих неизвестной погибшей цивилизации, и можно было ждать в любой момент столкновения с чем угодно, от горы и до «стакана с коньяком и ломтиком лимона», как пошутил когда-то Слава Абдулов.

– Феликс, ты в самом деле веришь в гипотезу о погибшей цивилизации? – спросил Денис у Глинича спустя час.