Горечь и злость с годами скапливались в горячем сердце наследника трона, настаиваясь подобно яду. Потеря любимого брата, скорая кончина отца от невыносимой тоски, раннее восшествие на престол, смерть любимой жены – все это оставило отпечаток на характере правителя. Теперь его ожидала еще и потеря единственной дочери. Феликс был преданной тенью своего правителя и долгое время наблюдал за муками друга. Только наблюдал, пусть и не мог помочь, когда Антоний, заходясь в приступах бессилия и тоски, в очередной раз громил кабинет. Но в конце концов старый рыцарь устал наблюдать. Он жаждал действий.

Наконец вдали показались едва различимые в темноте быстро приближающиеся фигуры, в которых зоркий глаз рыцаря признал гонцов. Мужчина еле заметно улыбнулся – изнурительное ожидание завершилось.

* * *

На дворе стояла поздняя ночь, а Феликс и Силиус совещались уже несколько часов, и их палатка, охраняемая не хуже шатра принцессы, выделялась ярким пятном в спящем лагере. Евандер, затаившись в темноте, вглядывался в тени людей. Страж мельком успел разглядеть двух мужчин, которые прибыли в лагерь, и отметил, что на их плащах, покрытых пылью, красовался герб Мурусвальда. Евандера, как он и ожидал, к палатке и близко не подпустили. Силиус ясно дал понять, что приоритетом для неопытного стража должна являться принцесса, а в остальном его нос может никуда не соваться. Евандер чувствовал, что подслушай он разговор командиров, то ситуация стала бы для него намного яснее, но никак не мог найти способ осуществить желаемое. Проклиная рыцарей, что вели неведомую ему игру, он нехотя поплелся к шатру своей подопечной.

Алерайо стремительно опустился на его плечо, заставив стража ощутить себя жертвой в когтях хищной птицы. В этот раз орел прилетел не с пустыми лапами. Осторожно оглянувшись, Евандер дрожащими руками отвязал свиток.

Письмо друга было лаконичным. Евандер дочитал до конца, и предчувствие опасности, с которым он жил, пока ожидал ответа, оправдалось – Винсент и его отряд находились гораздо дальше. Настоящая принцесса отставала по меньшей мере на сутки пути, и расстояние между отрядами грозило увеличиться. Винсент просил Евандера любым способом задержать процессию, ведь им нужно приехать в Мурусвальд первыми. Город окружает непроходимая местность, и единственная возможность добраться до храма – пройти через правый берег Мурусвальда.

Евандер понимал, что если Винсент не успеет попасть в город первым и обогнать их процессию, то будет вынужден плестись за ними вдоль всей горной дороги до долины, а от нее до храма оставалось совсем немного. Не говоря уже о риске столкнуться в городе лицом к лицу с рыцарями Феликсом и Силиусом.

Евандер решил начать с мелких диверсий. Когда у преданного человека появляется, наконец, четко поставленная цель, ему открывается огромный простор для фантазии. Евандер, ощущая необыкновенный прилив сил, воплощал все, что приходило ему на ум. Украв ключи от клеток, он выпустил домашних птиц, а скоту внутри одной из крытых телег помог перебраться поближе к запасам овощей и фруктов, которые заботливые слуги выгрузили неподалеку. Шум, который создали голодные животные при виде еды, перебудил весь лагерь. Повар, не расстававшийся со своим колпаком даже ночью, бежал со всех ног на пару с ключником, ответственным за сохранность продовольственных запасов, к месту происшествия.

– Кто?! Кто не закрыл телегу с овцами?! – истошно орал повар, и его лицо от гнева покрывалось пунцовыми пятнами.

Ответом послужил дружный гогот служивых, которые повылезали из палаток, – зрелище им показалось крайне забавным. Смех громом звучал в ушах злого на весь мир ключника, который тут же направился в их сторону – разбираться. Хохот сменился гневными окриками, которые превращали лагерь в балаган.

Феликс, наблюдая за творившейся в его лагере анархией, был уже до предела возмущен, но пока молчал. Правда, овца, которая убегала от преследовавшего ее поваренка, врезалась в ногу командира – и это стало последней каплей. Рыцарь, благим матом разоряясь на всех, кто попадался ему на пути, направился в сторону импровизированной кухни, куда уже успела сбежаться большая часть лагеря: теперь дабы понаблюдать за дракой повара и одного из строптивых охранников. К слову, повар был далеко не промах и кухонным ножом, не предназначенным для сражений, орудовал в драке весьма неплохо. Силиус, распихивая местную фауну ногами, помогал стражам возвращать неразумный скот обратно в телегу. Отбытие, которое должно было состояться поутру, придется отложить, пока порядок в лагере не восстановится, а Феликс не наорется вдоволь. Кажется, у сурового командира наконец лопнуло всякое терпение.

«Не стоило разрешать стражам поглощать вино, пока мы ожидали гонцов», – заметил про себя Силиус, впрочем, ничуть не жалея о своем решении. Монотонное ожидание в лагере заставляло его волком выть от скуки.

Евандер позволил себе несколько секунд понаблюдать за хаосом, который он устроил, всего лишь открыв пару клеток и телегу, но не собирался довольствоваться малым – впереди у него было очень много работы. Пока каждый, включая командиров, носился по лагерю, проклиная балаган, страж успел подкрутить колеса у парочки карет и телег, а также оставить несколько «приятных» сюрпризов всадникам. Завтра лагерь точно далеко не уедет. После проделанной работы Евандер направился к принцессе, чтобы засветиться перед глазами у остальных членов отряда. Наигравшись вдоволь, страж смиренно и с затаенной улыбкой предстал перед кипящей от злости Агатой. Лжепринцесса, в волосах которой были гусиные перья, а в руках курица, судорожно пытающаяся вырваться, сейчас походила на волка, жаждущего крови. Рассмотрев синяк под глазом благородной особы, Евандер, не сдержавшись, прыснул, и это стало его фатальной ошибкой.

– Что смешного ты нашел?! – крикнула Агата и изо всех сил швырнула в смеющегося стража ни в чем не повинную курицу, которую он ловко перехватил в воздухе и отпустил на свободу.

Евандер понимал, что нужно было сдержаться, но ничего не смог с собой поделать – девчонка, что сейчас рьяно упражнялась в красноречии, вслед за курицей кидая в своего охранника туфлю с ноги, позабавила его так, что не смеяться не было сил.

* * *

Утром, осмотрев последствия ночного беспорядка, Евандер изо всех сил старался выглядеть разочарованным, но на самом деле наружу мечтало вырваться удовлетворение. Лагерь походил на место, где прошли боевые действия – только вот главными участниками стали не люди, а поголовье скота и домашней птицы. Перья были повсюду, и даже на дорожном костюме Феликса, правда, никто не спешил сообщить об этом командиру. Несколько палаток, порванных в пылу драки, вспыхнувшей вчера между парочкой охранников и кухонной братией, были сиротливо сложены на краю лагеря в память о минувших событиях. Скот заперли обратно в телегу, а вырвавшихся на волю птиц поймали, за исключением некоторых, особо охочих до свободы куриц. С продовольствием было хуже – ключник, завершив перепись, сообщил Силиусу, что скот успел уничтожить больше половины съестных запасов. Силиус, окинув взглядом порванные мешки с крупой и сломанные бочки с чистой водой, признал, что не так уж и весело было ночью.