Без этой помощи, которая, как казалось ему, была ниспослана самим Провидением, герцог никогда бы не нашел Салену в пустыне.

Но теперь она была счастлива, и ужас, пережитый ею, покинул ее, и поэтому герцог считал, что прошлое нужно отбросить, словно закрытую книгу, и думать только о будущем.

Вслух он сказал:

— Ворэн позаботился, чтобы твою одежду доставили на борт, но, моя дорогая, мы будем останавливаться в разных портах и покупать те вещи, которые я давно хотел тебе подарить, но ты все время отказывалась.

— Я не хотела… чтобы ты был расточительным и… тратил свои деньги на меня. Ведь я не смогла бы с тобой расплатиться.

Герцог мягко рассмеялся, вспоминая ее решительные протесты по поводу покупки любых вещей, кроме самых необходимых.

А в Танжере она настаивала на покупке только самых дешевых тканей и заказывала себе платья у местных портних.

Он понимал, что Салена боялась попасть в такую же зависимость от него, как от князя. Герцог уступал ей, но она была так красива, что он хотел одеть Салену в наряды, достойные ее красоты.

— Теперь я смогу подарить тебе не только одежду, — сказал он, — но и драгоценности. В Константинополе, например, можно купить великолепный жемчуг.

— А мы собираемся в Константинополь? — спросила Салена.

— Этот город называют «жемчужиной Востока», — ответил герцог. — И я хочу показать ее другой «жемчужине» — такой драгоценной и прекрасной, что ей не нужны никакие украшения, кроме моих поцелуев.

С этими словами он поцеловал Салену в лоб, и ей показалось, что из сердца ее вырвался солнечный луч.

Герцог поцеловал ее глаза и маленький носик; ее губы уже были готовы к поцелую, но он поцеловал еще и ее подбородок, щеки, уголки рта…

Солнечный свет внутри нее становился ярче, пока не запылал, как само солнце.

Все тело ее трепетало, она желала его с такой силой, что ни о чем больше уже не могла думать.

Ее страсть разгоралась, и прежде чем герцог успел вновь коснуться поцелуем ее губ, она сама уже целовала его.

Она целовала его пылко, жадно, чувствуя, что именно этого он хотел, — и затрепетала, осознав, что ее поцелуи воспламеняют его.

— Я хочу тебя! — страстно воскликнул герцог. — Я хочу тебя, моя прекрасная, обожаемая беглянка, бегущая от любви.

Салена слышала его голос словно откуда-то издалека; ей казалось, что все вокруг озарено небесным светом. Это было чудо — чудо по имени «любовь», и она была намного огромнее, восхитительнее, необыкновеннее, чем Салена когда-либо могла себе представить.

— Я… хочу тебя… тоже, — пыталась сказать она. — Я хочу… тебя… ты мне… нужен. Я твоя… совершенно, полностью.

Но она не могла говорить, потому что герцог целовал ее в губы и руки его скользили по ее телу.

Все мысли пропали, остались только его губы, его руки, биение его сердца — только он во всей вселенной.