Само собой, с прибытием Еременко в Белостоке начался праздник, поляки (уж тут-то угнетенных белорусов практически не было), «одетые в лучшее платье», два дня кряду пели, танцевали и заваливали казаков цветами. К вечеру в город вошла 6-я кавдивизия, 11-я кавдивизия достигла района Крынки-Бялостоцкие, Городок.

Севернее действовала 20-я мотострелковая бригада, переданная в состав 10-й армии, которая 25 сентября в 15 часов приняла у немцев Осовец, 26 сентября, двигаясь по берегу реки Бебжа, вошла в Соколы, а к вечеру 29 сентября достигла Замбрува.

Во втором эшелоне за войсками 6-го кавкорпуса двигались дивизии 5-го стрелкового корпуса, переданного в состав 10-й армии. С рассветом 24 сентября соединения корпуса двинулись на линию Свислочь — Порозово, а передовые отряды в 13 часов 25 сентября заняли Бельск-Подляски и Браньск. На следующий день в районе станции Гайновичи было взято в плен 120 польских солдат и обнаружен склад, в котором хранилось 30 тысяч снарядов, 10 миллионов патронов и 2 орудия. В тот же день в районе Чижева немецкий арьергардный отряд был обстрелян поляками и, потеряв 1 человека убитым и 4 ранеными, вернулся в Цехновец, в расположение советских частей, оказавших немцам медицинскую помощь. 27 сентября передовые отряды 5-го стрелкового корпуса заняли Hyp и Чижев, в районе Гайнавки части вновь наткнулись на склад, где советскими трофеями стало около 14 тысяч снарядов, 5 миллионов патронов, 1 танкетка, 2 бронеавтомобиля, 2 автомашины. В тот же день в районе северо-восточнее Костельные в лесу советские солдаты случайно обнаружили брошенное военное снаряжение. Выставив охрану, части начали розыски закопанного вооружения. Ночью к цепи охранения подходил польский отряд в 50 всадников, но отступил в сторону Hyp, где напал на отходившие немецкие части. Понеся потери, немцы обратились за поддержкой к советским частям и под прикрытием разведбатальона 13-й стрелковой дивизии отошли на запад. В районе села Модерка этот польский отрад столкнулся с советским разведбатальоном и, понеся потери, был рассеян. Тем временем в лесу было откопано 936 снарядов, 168 тысяч патронов, 2 мотоцикла, 2 бронемашины, 1 танкетка, 4 прицепа, 2 автомашины и другое имущество. Подобные находки делались соединениями 5-го стрелкового корпуса и в последующие дни. В 19 часов 29 сентября соединения корпуса заняли Малкина-Гурна и Косув-Ляцки. В этот момент войска 10-й армии находились на линии Щучин — Кольно — Ломжа — Малкина-Гурна — Косув.

На южном участке Белорусского фронта пришли в движение соединения 4-й армии.

Нацистский флаг со свастикой развевался над Брестской крепостью недолго. 17 сентября генерал Гудериан перенес штаб своего корпуса из Каменца в здание Полесского воеводства в Бресте, а в 13 часов 22 сентября, совершив 120-километровый марш-бросок, к городу подошла танковая бригада Семена Кривошеина. На Кобринском мосту их уже ожидала торжественная встреча с жителями окрестных деревень. «Говорили, что скоро придет Советская власть, — рассказывал местный уроженец П.Д. Гаврилюк, — и все станут равными и свободными, и не будет бедных. Конечно, кто-то верил, а кто-то и сомневался в этом. Утром все встали и побежали встречать Красную Армию. Жители деревни были довольны: кто-то плакал, кто-то смеялся от счастья. Хотелось угостить своих героев-освободителей, и поэтому приносили им хлеб и соль, картошку и яблоки». Митинг организовали местные коммунисты, члены распущенной Сталиным компартии Западной Белоруссии. (Пройдет всего три месяца, и эти же закаленные подпольщики и борцы за народное счастье скажут: «Дурные были польские суды — вместо присуждения длительных тюремных сроков им надо было высылать нас на несколько недель на работу в Советы, мы бы радикально излечились».)

Советские танкисты разместились на постой на восточной окраине, а комбриг на немецкой машине прибыл в штаб Гудериана для координации последующих действий. Военачальники быстро нашли общий язык, так как оба владели французским. Стороны договорились о том, что все захваченные трофеи и польских пленных немцы передадут Красной Армии. Взаимопониманию способствовал и обед в немецком штабе, во время которого Гудериан предложил Кривошеину идею совместного парада германских и советских войск.

После разрешения всех вопросов солнечным днем 22 сентября в 16.00 по московскому времени на улице Люблинской унии состоялся парад победителей. Перед зданием воеводства были установлены импровизированные трибуны, украшенные нацистскими и советскими флагами. Мимо этих трибун, на которых в окружении штабных офицеров стояли рядом генерал Гудериан и комбриг Кривошеин, под звуки оркестра промаршировали сначала немцы, покидающие город, затем советские подразделения. Об этом параде вспоминал житель Бреста Станислав Мирецкий:

«Сначала промаршировали немцы. Военный оркестр играл незнакомый мне марш. Затем в небе появились немецкие самолеты. Красноармейцы шли вслед за немцами. Они совершенно не были на них похожи: шли тише и не печатали шаг коваными сапогами, так как были обуты в брезентовые ботинки. Ремни у них были также брезентовые, а не кожаные, как у немцев. Кони, тянувшие советские орудия, были малорослы и неприглядны, упряжь у них была лишь бы какая… За советской артиллерией ехали гусеничные тракторы, которые тянули орудия более крупного калибра, а за ними двигались танки. Танков было только три… На среднем танке развевался флаг СССР. Около бульвара Т. Костюшко один из танков внезапно затормозил, ударился о бордюр и перевернулся набок. С большим трудом, при помощи лебедок и пожарных машин, танк был поставлен на проезжую часть, и парад продолжился».

Военачальники попрощались и расстались со словами «до встречи в Берлине!» и «до встречи в Москве!». Это прозвучало почти пророчески. Правда, Гудериану в 1941 году доехать до Москвы не хватило самой малости, зато Кривошеин в 1945-м дошел до Берлина, как обещал. В крепости торжественно был спущен нацистский флаг и водружен советский. Сразу после парада немецкие войска ушли за Буг. В Брест из Ивацевичей перебазировался штаб Чуйкова, 4-я армия готовилась к дальнейшему походу в западном направлении, ведь земли между Вислой и Бугом были «сферой интересов» СССР.

В мемуарах, не имея возможности сказать правду и стесняясь этой правды, советские полководцы преподносили передачу городов от немцев к русским (и обратно) как рискованные и дерзкие операции по вытеснению гитлеровцев с «нашей земли». Вот как излагал события генерал-полковник Л.М. Сандалов: «Комдив Чуйков, армия которого выдвигалась к Бресту, приказал командиру авангардной танковой бригады С.М. Кривошеину занять Брест и заставить немецкие войска отойти за Буг. В Бресте состоялась встреча Кривошеина с Гудерианом. В ней принимал участие и сотрудник Наркоминдела. Наши представители потребовали от немецкого командования немедленно отвести все немецкие части за демаркационную линию, а подготовленное для эвакуации из Бреста в Германию военное и гражданское имущество оставить на месте. Это требование было принято, и вооруженного столкновения, которого так страстно желали враги Советского Союза, не произошло».

Как сейчас известно, военного столкновения и не Должно было произойти. В июне 1941-го все тот же Гудериан «требований» того же Сандалова, прикрывавшего границу на брестском направлении, нисколько не убоялся.