Допив кофе с ликером и покончив с изрядным куском клубничного торта, Долли наконец поняла, в чем тут дело. Хотя кое-кто из молодых экстравагантно одетых пассажиров, находящихся в приподнятом расположении духа, махал им приветливо рукой и даже кричал «Привет!», никто возле них не задерживался, не останавливался поболтать, не окликал Флеминга по имени.

Долли как бы невзначай спросила:

— Милый, почему ты не хочешь познакомить меня со своими друзьями и коллегами?

Она давно заметила, что Дик не умеет врать. Он сразу покраснел, в замешательстве обвел взглядом столовую и невнятно пробормотал:

— Я… Что-то никто из знакомых не попадается на глаза.

— Странно, — сказала Долли, ее подозрения превратились в уверенность. — А может, их тут никогда и не было, дорогой?

Но он продолжал упорствовать с ослиным упрямством.

— Компания пригласила больше сотни человек. Неужели ты думаешь, что я знаю всех приглашенных?

Долли усмехнулась:

— Я так не думаю, Дик, да и ты сам в это не веришь.

Незадачливому хитрецу ничего не оставалось, как сдаться. Заглядывая Долли в глаза, он взял ее руки в свои.

— Извини, милая! Но я никак не мог придумать, как тебя вытащить из дома. И мне пришло в голову сочинить историю про компанию и организованный ею круиз… Я, видишь ли, хочу сообщить тебе сегодня нечто совершенно особенное. А для этого вечер не должен походить на будничный.

Сердце Долли на мгновение остановилось, а затем забилось с утроенной силой. Чуть слышно она выдохнула:

— Я слушаю тебя, лгунишка.

— Еще не время. — Он покачал головой. — Попозже.

Долли впилась глазами в лицо Дика, стараясь прочитать его мысли, но лицо это сохраняло полную непроницаемость. Неожиданно ироническая улыбка тронула его губы.

В полном недоумении Долли спросила:

— Что тебя так рассмешило, черепаший профессор?

— Я подумал о Кэрол: вспоминал, как она выглядела в этом цветастом саронге. Разрядилась, словно цирковая лошадка!

Долли лукаво прищурилась.

— А знаешь ли ты, что она вырядилась только ради тебя? Она же без ума от тебя! Неужели ты ничего не замечаешь? И, к моему сожалению, это чувство у нее никак не проходит…

— Не может быть! Ты что-то выдумываешь.

Неужели Долли предполагает, что все это серьезно? Он, конечно, замечал, что девочка кокетничает с ним, и это его забавляло… Сообщение матери поразило и расстроило его сильнее, чем он мог представить.

— Ничего я не выдумываю: уж я-то знаю свою дочь! Кэрол приложила все усилия, чтобы выглядеть точно так же, как участницы программы «Любовь с первого взгляда». Она хочет быть в твоих глазах настоящей женщиной! — Долли подняла на него взгляд и усмехнулась. — Скажи, бездомный странник, приятно быть предметом чьего-нибудь обожания?

— Это сложный вопрос, дорогая, просто так, с налету, и не ответишь. — Он замолчал и, прихлебывая кофе, стал анализировать сложившуюся ситуацию. — Я думаю, ты напрасно волнуешься: Кэрол еще ребенок, у нее это скоро пройдет…

— Девочке четырнадцать лет, Дик, целых четырнадцать! Она, конечно, ребенок, но уже не совсем. Она еще и маленькая женщина…

Господи, подумал Дик, Кэрол по возрасту годится ему в дочери, а уже фактически взрослый человек! Время мчится неумолимо, а он продолжает считать себя таким же, как и в юности. Перед его мысленным взором прошли чередой лица его однокашников. Они начинали самостоятельную жизнь вместе. Вместе учились в школе, в университете, почти одновременно стали работать… Но у всех давно были семьи, прекрасные дома, прочное положение в обществе. У него ничего этого не было. До сих пор его не заботили подобные вопросы. Но сейчас он не успел: Долли давно уже научилась читать в его глазах.

— Тебе не кажется, что жизнь проходит мимо тебя?

— Жизнь пока благосклонна ко мне. И, если уж мы решили откровенно поговорить… — добавил он тихо, — неужели ты никогда не чувствовала, что воспитание детей — тяжелый обременительный труд?

— Никогда! Мне даже ни разу такие мысли в голову не приходили! — решительно возразила Долли, стараясь не думать о том, как все обстоит на самом деле. — У меня есть один секрет, и я готова поделиться им с тобой. Я всегда даю понять своим ребятам, что я на голову умнее их и поэтому командовать парадом буду только я!

Дик посмотрел на нее с недоверием.

— Ты хочешь сказать, они не висят у тебя камнем на шее?

— Камнем?! Вот так сравнение! — возмущенно воскликнула Долли. — Нет, тебе определенно надо завести детей, чтобы наконец убедиться: дети не усложняют жизнь, а придают ей смысл! Я не знаю, что бы я делала, когда умер мой муж, если бы со мной рядом не было моих крох. Страшно подумать, какой пустой и никчемной оказалась бы моя жизнь… Впрочем, я и не представляю ее без них.

Дик неотрывно смотрел на нее. Он не сомневался в том, что Долли говорит искренне. Может, в ее словах есть зерно истины? Что это с ним? Он, кажется, начал сомневаться в правильности своей жизненной позиции? Только этого не хватало!

Корабельный оркестр, обрушивший на них шквал музыки, избавил закоренелого холостяка от необходимости додумать мысль до конца. Дик отодвинул стул и встал.

— Давай поднимемся на палубу, — предложил он.

На палубе неистовствовал оркестр. Звенели струны банджо, выводил головокружительное соло саксофон. Исполнялась мелодия из популярного мюзикла в джазовой аранжировке. Затем полилась сентиментальная и романтическая мелодия «Лунной реки». Дик подвел Долли к освещенной разноцветными огнями танцевальной площадке и галантным жестом пригласил на танец. Она со счастливой улыбкой приняла приглашение, Дик крепко прижал ее к себе, и они поплыли, чуть раскачиваясь в такт мелодии. Долли полностью отдалась танцу. Когда мелодия закончилась, Дик шепнул что-то на ухо дирижеру, и ничего не объясняя своей спутнице, повел ее на корму.

Эта часть корабля была пуста. Только луна и звезды дарили им призрачное сияние. Завороженные колдовством ночи, смотрели они на мерцающую отраженным светом воду. Дик протянул Долли руку, словно приглашая на танец, и заключил ее в объятия, прижавшись щекой к волосам. Долли почувствовала что слабеет… Легкая дрожь прокатилась по телу. Она замерла в ожидании, и тут раздались первые аккорды «Голубого блюза». Это наша песня! — пронеслось у нее в сознании.

— Наша песня, — словно эхо, отозвался Дик, касаясь губами мочки ее уха.

Лаская ее своим дыханием, он стал напевать слова, полные любви и нежности.

— Дорогой, ты хотел сообщить мне что-то очень важное, может, это время уже наступило?

Он посмотрел на нее восхищенным взглядом и покачал головой в такт музыке.

— Нет, Зеленая Веточка, еще не время.

Дик вел ее в танце, крепче и крепче прижимая к себе. Они танцевали, не замечая бегущего времени, а между тем круиз подходил к концу. Напоследок оркестр грянул бравурный марш, публика веселилась от души. На этой триумфальной ноте завершилось путешествие, и «Барбадос» пришвартовался к пристани Саванны.