(Он не спеша пошел через Свободу. На губах вместо усмешки снова появилась улыбка: позади осталась чудесная прогулка по весеннему парку «Северное Тушино», впереди ждала встреча с Алисой.)

Тряхнув головой, Кирилл избавился от странного воспоминания – лезет же всякая ерунда в голову, когда ни попадя! – и побежал вперед по левой стороне дороги. Мчаться, как на Волоколамке, уже не получалось – в боку кололо, легкие горели огнем – но Кирилл выжимал из себя все силы, что еще оставались. Немного помогало то, что дорога пошла под уклон. Правда, то и дело приходилось притормаживать, чтобы обогнуть очередную стоявшую на обочине машину, а перед этим – бросить взгляд через плечо. В первый раз Кирилл этого не сделал и снова чуть не попал под колеса.

Холодно… Голова снова закружилась, а потом стала тяжелой-тяжелой. Алиса бездумно уронила ее на грудь, закрыла глаза – может, так будет полегче?

Подбегая к очередному препятствию, он обернулся и, увидев, что поток автомобилей позади наконец-то иссяк – откуда все они вообще взялись на этом тихом шоссе в таком количестве?! – пересек дорогу.

Поначалу казалось, что машин на этой стороне меньше, но через несколько десятков метров Кирилл понял, что ошибся. Какие-то автомобили получалось обогнуть справа, по обочине, но чаще приходилось выбегать на шоссе.

«Уже скоро…»

До поворота и в самом деле оставалось немного. Кирилл хотел было прибавить ходу, но тут же, скривившись, прижал ладонь к боку и перешел на шаг. Ничего, ничего, вот сейчас он чуть-чуть отдышится…

Развязал ее. Уже не убежит. Ослабела. Совсем бледная.

Адинамия. Ярко выраженная.

Я – готовлюсь.

Идеальное время уже совсем близко. Время отдать мой новый подарок.

Давно мне не попадалась такая красивая и свежая упаковка для капель времени.

Ему понравится.

Кирилл не успеет. Но я готов его встретить. Случайностям места нет.

20:31

Кирилл, прихрамывая, шагал по дорожке вдоль внушительного забора. Стоило ему недавно перейти на бег, как под кроссовку подвернулась какая-то палка. Он сумел удержаться и не упасть, но ногу все-таки подвернул.

Впереди показалась небольшая группа людей. В постепенно сгущавшихся сумерках Кирилл разглядел высокого мужчину, двух толстух рядом с ним и троих детей, которых взрослые держали за руки. Семья не спеша шла по дорожке. До него донеслись детские голоса.

«Кирилл… жить… отпустит… пожалуйста…»

Догнав группу, Кирилл взял левее, но в тот же миг шедшая с краю толстуха сделала то же самое, перегородив ему дорогу.

– Пропустите!

На звук его голоса первым обернулся мужчина.

– Подождете, – смерив Кирилла взглядом, бросил он. – Сначала мы обойдем, потом вы. Или будете детей и женщин в стороны расталкивать?

Посмотрев направо, Кирилл увидел огороженный лентами участок дорожки. За яркими красно-белыми полосами в асфальте зияла яма.

Глава семьи хмыкнул и отвернулся.

(…перед ним втиснулась сухонькая старушонка с такой же, как у него, корзиной и тут же обернулась, чтобы бросить на Кирилла воинственный взгляд. Скандалить ему не хотелось, и он, притворившись, что ему все равно…)

Кирилл сбился с шага и отстал на пару метров от семьи. Сжал кулаки:

– Да чтоб тебя! – и восстановил темп. Оставив за спиной гребаную семью с ее гребаным отцом (сзади донесся новый смешок), бросился наверстывать отставание.

Бок уже почти не болел, и Кирилл попробовал было побежать, но тут же, зашипев сквозь стиснутые зубы, вернулся к шагу.

Со стороны я и она сейчас – парочка на загляденье. Она привалилась спиной к дереву, я рядом, сижу на корточках.

Любовь на все времена.

Да.

Так и есть. Точнее не скажешь.

Опыт.

В первое время ошибался. Не все дождались идеального времени. И еще не раз был на грани. Приходилось останавливать кровь. Плохо. Несовершенно.

Теперь – нет. Знаю точно. Когда, сколько надрезов, какие. Каждый раз разные. Зависит от должников.

Скоро. Оно уже почти пришло.

Свидание вот-вот состоится.

20:33

Кирилл спустился вдоль торцевой стороны территории коттеджного поселка и еще раз повернул налево. Перед ним, плоховато видимая в сумерках, плававших у корней деревьев, вилась тропинка – она шла вдоль заднего забора. По правую руку, знал Кирилл, вскоре начинался крутой спуск, почти обрыв. Тропка вела по самому его краю. В двух-трех подходящих для этого местах – более пологих, чем остальные – от нее отходили вниз другие утоптанные многими ногами дорожки, которые вели к местам и местечкам для посиделок.

На одном из них они с Алисой и условились встретиться.

«…не уверена, что смогу долго противостоять их приставаниям. Особенно если кто-то снова опоздает».

…

(…один семидесятый отъезжает от остановки, а второй, встав на его место, открывает двери. Кириллу представилось, как он садится на свободное место в первом троллейбусе и включает музыку.

Так оно и было бы, если б эта мумия не пролезла к кассе вперед него…)

Кирилл тихо взвыл: кулак, которым он саданул по ближайшему дереву, взорвался болью. Да знает он, знает, что все из-за этой мымры! Знает, что надо было выкинуть ее на хрен из очереди!

Злость помогла справиться с болью. Кирилл поднял голову и огляделся. Перед глазами колыхалась листва: вверху еще освещаемая лучами солнца, внизу уже терявшая цвета и границы, превращавшаяся в однородную массу.

– А…

Он тут же оборвал крик и выругал себя распоследними словами. Совсем голову потерял! Хочет предупредить этого урода, что уже пришел?

Кое-как совладав с собой, Кирилл пошел вперед, стараясь не наступать на сухие ветки. Почва, еще сырая после недавних дождей, помогала скрадывать звуки шагов.

«У него нож, – перед глазами мелькнуло фото на экране телефона. – А может, и еще что-нибудь. Топор тот же…»

Он остановился. Нож-то уж точно должен быть. А у него самого? Кирилл огляделся. Хоть бы дубинку какую найти.

Покрутив головой в разные стороны, он сжал губы и пошел дальше. В лесопарке, казалось, с каждой секундой становилось все темнее. Поди найди тут палку, да еще чтоб подходящую, да еще чтоб быстро.

Алису бы найти вовремя.

Вовремя.

Кирилл содрогнулся и прибавил ходу. Тут же споткнулся, пальцы левой ноги пронзила боль. Он нагнулся, и его пальцы наткнулись на гладкую холодную поверхность.