Внимательно оглядев его, чернокожий снисходительно кивнул.

— Хорошо. Если организация, тогда триста США доллар. Как это? Скидка, да? Точно, скидка!

Обреченно вздохнув, Андрей полез было в карман за бумажником, понимая, что просто так из лап дорожных рэкетиров им не выбраться, но был остановлен жестом водителя. Обменявшись с пулеметчиком парой слов, тот вытянул из кармана мобильник и, быстро натыкав номер, затараторил в трубку. Говорил он на суахили и Андрей вновь ничего не понимал, так что ему оставалось лишь сидеть и молча ждать развития событий. После пятиминутной беседы водитель, злорадно хмыкнув, передал телефон пулеметчику. На этот раз разговор был совсем коротким. Пулеметчик широко от уха до уха улыбнулся, возвращая аппарат водителю, заговорщицки подмигнул Андрею и, прокричав что-то своему напарнику, потянул загораживающий дорогу куст в сторону, к неширокой обочине. Лишь когда ровер взрыкнув мотором пополз, постепенно набирая скорость вперед, Андрей позволил себе облегченно вздохнуть, кажись, в этот раз пронесло! Оба чернокожих стража весело махали им вслед руками, все так же скаля в улыбках крупные белоснежные зубы.

Когда импровизированная застава скрылась за очередным поворотом, Андрей рискнул спросить мрачно вертящего баранку водилу:

— Кто это был?

— Солдаты из местной бригады, — сквозь зубы нехотя процедил тот.

— Солдаты?! — пораженно воскликнул Андрей. — На них же не было формы?

— На одном была, — угрюмо поправил его водитель. — А второй может постирал ее, или продал… Какая разница? Оружие ведь у них было…

Пораженный столь странной логикой Андрей довольно долго молчал, переваривая услышанное, наконец, все же отважился спросить:

— А кому ты звонил, чтобы нас пропустили?

— Командиру бригады, — буркнул, не глядя, водитель, видно было, что ему не хочется обсуждать происшедшее, похоже он стыдился бессовестного вымогательства, которым на глазах иностранца занимались солдаты армии его страны.

— Так ты рассказал комбригу, чем занимаются его солдаты? Теперь он их арестует и выгонит из армии?

Перспектива неизбежного наказания вызванного жалобой задержанных, по мнению Андрея, никак не вязалась с веселыми прощальными улыбками солдат.

— С чего бы это… Комбриг сам поставил их на эту дорогу, и половина снятых ими денег пойдет как раз ему и начальникам поменьше, — нехотя объяснил водитель. — Просто я сказал ему, что везу важного работника ООН, а его солдаты, не разобравшись, начинают требовать деньги, подрывая авторитет самого комбрига и всей страны в целом. Вот он и приказал нас пропустить без пошлины.

— Видно был в хорошем настроении, — задумчиво добавил он, виртуозно объехав очередную промоину.

— А если бы был в плохом? — поинтересовался Андрей, будучи вовсе не уверен, что так уж нуждается в том, чтобы знать ответ.

— Тут возможны были варианты, скорее всего, пришлось бы платить, или ехать назад.

Сказано это было совершенно серьезным тоном и Андрей невольно поверил, что все это отнюдь не шутка и командир бригады распущенных чернокожих головорезов, вполне может из личного самодурства не пустить на подконтрольную ему территорию наблюдателя ООН, наплевав с высокой башни на все постановления любых международных организаций и правительств стран в них входящих. Пятьсот США доллар, или катись, откуда пришел. Что ж, добро пожаловать в Африку!

К расположенному в затерянной среди джунглей деревушке Тим сайту они подкатили уже к вечеру. Сам по себе он представлял просто чуть более приличный и крепкий с виду дом, чем окружающие лачуги африканцев. Да еще в окнах одноэтажной дощатой постройки светился самый настоящий электрический свет, обеспеченный нещадно ревущим в примыкающим вплотную к задней стене дома сарайчике мощным дизелем. Въехав в огороженный связанным из тростника забором просторный двор, водитель, заглушив мотор, дважды коротко надавил на клаксон, отозвавшийся призывным ревом. Всю дорогу бежавшие за машиной по единственной деревенской улице голопузые чернокожие детишки восторженно завизжали. На огороженную территорию заходить они не решались, но зато плотно облепили весь забор, угрожая обрушить его своей массой. Ярко сверкали восторгом любопытные глазенки, неровно стриженые головы с лысыми пятнами лишаев вертелись из стороны в сторону, разглядывая пришельцев из диковинного мира, что лежит где-то далеко за границей родных тропических лесов. Андрей аккуратно выбрался из машины и замер, оглядываясь по сторонам. Как раз в этот момент хлипкая фанерная дверь дома распахнулась, пропуская во двор высокого смуглолицего человека в военной форме. Поняв, что это верно и есть местный начальник, то есть Тим лидер собственной персоной, Андрей, вытянувшись по стойке «смирно», изящным движением, дающимся лишь долгой практикой, бросил ладонь к голубому берету и четко отрапортовал на безупречном французском:

— Майор Богданов, военный наблюдатель. Российская Федерация. Прибыл в ваше распоряжение.

— Подполковник Буруди, Тим лидер. Тунис, — также официально представился смуглолицый. — Добро пожаловать.

— Вот так и началась моя работа наблюдателя, — невесело улыбнулся Андрей.

Заложив руки за голову, он с хрустом потянулся, поерзал на деревянных нарах, устраиваясь поудобнее и продолжил рассказ.

— Работа была не так чтобы тяжелая, но порой не слишком приятная, а иногда и опасная. Про разные бытовые неудобства я уже говорить не буду, в Африке без них не бывает. В деревеньке понятное дело не оказалось ни электричества, ни газа, ни водопровода. Местные жили точно так же, как и сотню лет назад, разве что одежда изменилась, вместо набедренных повязок и шкур, дешевый секондхэнд из европейских стран и Китая. А так все то же самое: тростниковые лачуги, болезни, грязь, нищета. Нам завидовали дико, потому что у нас есть дизель, деньги, добротная одежда, потому что пьем чистую привозную воду и едим хорошие продукты. В деревеньке в основном жрали кукурузную кашу, иногда рыбу, мяса практически никогда — дорого, ну и разную дрянь типа печеных бананов. Короче полностью натуральное хозяйство. Правда была даже школа, не настоящая как в России, а церковная, на три класса, учили детей читать, писать и немного считать.

Максим, слушая наблюдателя, согласно кивал в такт его рассказу. Он и сам уже успел повидать оборотную сторону жизни в Экваториальной Африке, в то время, когда объединившие племенную верхушку кланы увлеченно резались между собой, образуя всевозможные национальные и народные фронты и партии, основная масса жителей страны прозябала в жуткой нищете, которую даже сравнить было не с чем. Любой российский бомж в африканской глубинке считался бы вполне обеспеченным человеком, потому, как здесь даже простое наличие одежды было уже показателем благополучия.

— Сама служба заключалась в периодическом патрулировании закрепленной за тимом зоны. А зона нам досталась весьма проблемная, как раз тот самый пятачок в Северном Киву, где сходятся границы Уганды, Руанды и Конго. Кого только по этой земле не носило: бежавшие из Руанды боевики хуту, малолетние бандиты из племени май-майя, угандийские солдаты, руандские тутси, периодически нарушавшие границу, какие-то повстанцы полковника Нгона, с неясными политическими убеждениями, просто грабители и мародеры. За порядком должна была следить та самая конголезская бригада, с солдатами которой я познакомился по дороге. Какой порядок могли навести в провинции эти отморозки, ясно без слов. Еще недалеко от нас стоял лагерем индийский миротворческий батальон. Индюки даже порой сопровождали нас во время патрулирования на особенно опасных маршрутах. Так вот и шла служба, два раза в неделю выезд на патрулирование сектора, ездишь, смотришь, беседуешь с местными, стараешься как можно больше разузнать о том, что творится вокруг. Потом составляешь отчет для центральной штаб-квартиры. По выходным обычно ездили в гости к индюкам, там у них в офицерском клубе можно было отдохнуть, расслабиться, выпить чего-нибудь спиртного. В деревне-то можно было купить только пальмовое вино, от которого потом кишки наружу выплюнешь, да еще какую-нибудь гадость подхватишь заразную. А индюки устроились с комфортом, у командира ихнего даже поле для гольфа было…