Мао снова задумчиво окинул взглядом Чана, этого новичка, который, похоже, знал слишком много.

— Чан Аньло, — негромко сказал он, — ты говоришь по-русски?

Алексей пошевелился. Сначала несильно, лишь легкое движение корпусом. Боль. Ясная и кровавая. Она была собрана в его легких и оттуда расходилась по остальным частям тела острыми злыми пригоршнями. Дерьмо! Болели даже мысли. Ощущение было такое, будто что-то крушило их, как орехи, стальным прессом, и скорлупа рассыпалась на острые фрагменты. Кусочек за кусочком они вонзались в его мозг.

— Очнулся?

Алексей открыл глаза. Они были совершенно сухими, даже шершавыми, точно ими давным-давно не пользовались. Свет, который встретил его, был желтым и пах керосином. Алексей лежал на спине, пока что только это ему удалось понять. Он с трудом повернул голову, и мир вокруг него медленно, с дрожанием приобрел четкие очертания. Низкий дощатый потолок, деревянные стены, стол, привинченный к полу, шкафчики с изящными ажурными украшениями, сильный запах кофе.

— Кофе?

Алексей попытался привстать. Ничего хорошего из этого не вышло. Боль впилась зубами в легкие и вызвала яростный приступ кашля. Но его поддержала сильная рука, а громкий смех обдал теплом кожу.

— Не спеши!

Алексей внял совету. Как, черт возьми, я попал сюда? Он расслабился, и его усадили в узкой кровати, прислонив спиной к стене. В легких кто-то зажег адский огонь.

— Спасибо, — прохрипел он.

В горле было совершенно сухо.

Алексей сфокусировал взгляд на светловолосом мужчине, сидевшем на краю кровати: приятное, чисто выбритое лицо и голубые глаза, полные сомнения. Ресницы, пожалуй, длинноваты для мужчины, зато зубы за полными, чуть приоткрытыми, как будто в ожидании повода рассмеяться, губами были крепкими и широкими. Было ему лет сорок, может быть, немного меньше.

— Спасибо, — снова произнес Алексей, на этот раз уверенней.

— Всегда пожалуйста. Готов кофе пить?

Алексей кивнул, о чем тут же пожалел, потому что после этого ему пришлось дожидаться, пока комната у него перед глазами снова соберется. Мужчина отошел к плите в углу и снял с нее дымящийся кофейник. Именно в этот миг расслабленный разум Алексея вдруг осознал, что этот новый мир, в котором он оказался, раскачивался. Это движение было не у него в голове. Несильно, но мир в самом деле покачивался.

— Мы на лодке, — сказал он.

— Верно. «Красна девица».

— Твоя?

— Моя.

Это слово было произнесено с особым чувством. Мужчина похлопал по стене ладонью так, как Алексей похлопал бы лошадь, и налил кофе в две металлические кружки. На незнакомце был плотный рыбацкий свитер, который выглядел так, будто его не стирали уже несколько лет, и только теперь Алексей понял, что и сам был одет в такой же. К тому же на ногах у него были грубые носки и штаны, которых он никогда раньше не видел. Он настороженно посмотрел на хозяина, который вернулся к кровати, взял руку Алексея и сжал его пальцы на кружке.

— Держи. Выпей, это оживит твою кровь.

К безмерному изумлению Алексея, рука не послушалась его, когда он захотел поднять горячую кружку. Она лишь слегка задрожала, и он пролил на свитер немного жидкости. И все же ему удалось кое- как поднести кружку к губам. Кофе был крепким и обжигающе горячим, но вкусным. Алексей ошпарил язык, но это словно пробило брешь в обволакивающем его мозг тумане. Интересно, где в сталинской России рыбак раздобыл такой кофе, если в магазинах на полках нет ничего, кроме пыли? Алексей почувствовал, что тело его начало постепенно оживать, и осторожно вздохнул.

— Тебя как зовут? — спросил он.

— Дуретин, Константин. А тебя?

— Алексей Серов.

— Итак, товарищ Серов, расскажи: что это тебе пришло в голову посреди зимы плавать в реке с рыбами?

— С рыбами? — Алексей нахмурился.

В памяти начали возникать новые образы. Шахматная доска. Длинная трубка. Поворот дороги к мосту.

Господи, мост! Приближающиеся фигуры… Рука Алексея скользнула к боку и нащупала плотную повязку.

Улыбчивые голубые глаза все еще были устремлены на него, только теперь они были чуть более задумчивыми.

— Я сделал все, что мог. Сначала я, правда, вообще решил, что не смогу тебя спасти. Я подобрал тебя, когда ты плавал в реке, вцепившись в кусок какой-то деревяшки, как тонущий котенок. К тому же ты, наверное, почти всю кровь потерял и чуть не замерз там насмерть.

— Спасибо, Константин. Я обязан тебе…

— Тихо, тихо. Передохни. Давай-ка я приготовлю рыбы, и мы наконец накормим тебя немного. Ты несколько недель ничего не ел.

— Недель?

— Да. — Рыбак встал.

— Несколько недель?

— Да. Я кое-как вливал в тебя воду и жидкий суп, но больше ничего.

— Недель… — Это слово застряло в сознании Алексея.

— Да, прошло уже почти три недели. У тебя была лихорадка. Я несколько раз подумывал, что ты уже не выкарабкаешься. — Константин хлопнул ладонью по столу. — Но ты, наверное, сделан из доброго крепкого дуба, как и моя «Красна девица». — Рыбак рассмеялся.

Смех отозвался пульсирующей болью в голове Алексея, и тот закрыл глаза, чтобы удержать мысли.

Запах жареной рыбы наполнил пыльную каюту, перебив даже запах керосина. Ели молча, все внимание Алексея было сосредоточено на вилке, потому что оказалось: орудовать ею не так уж просто. Константин наблюдал за гостем, но не вмешивался. Когда с едой было покончено и в руках у них снова оказались чашки с кофе, Алексей оперся спиной о стену и окинул хозяина внимательным взглядом.

— Почему ты помог мне?

— А что мне было делать? Выбросить тебя за борт, как тухлую рыбу?

Алексей улыбнулся, хотя ощущение у него было такое, будто все мышцы лица одеревенели.

— Кто-нибудь другой так бы и поступил. Со сталинской системой доносов люди стали бояться незнакомцев.

Константин улыбнулся в ответ.

— Я был рад, что у меня появилась компания.

— А где мы сейчас?

— Спустились вниз по реке.

— На юг от Фелянки?

— Да.

— Как долго мы плывем?

— С того дня, как я тебя подобрал.

— Три недели. Черт!

— Тебе надо в другом направлении?

— Да. Мне нужно вернуться в Фелянку.

Константин отвел взгляд, и возникла некоторая неловкость, из- за чего Алексей почувствовал себя неблагодарным. Рыбак выдвинул ящик стола, достал из него небольшой нож и кусочек древесины и принялся что-то вырезать, сосредоточенно сдвинув брови.