— Ну, что вы уставились? Кота не видели?

— Нет, господин, мы просто…

— Какой я вам господин? Я такой же моряк, как и вы, и если вы не нальете мне сейчас же пинту рома и не дадите кусок мяса коту, то вы определенно поступите вопреки законам морского братства.

— Но ведь вы были с господами… — возразил один и моряков.

— Так, какой я вам, cazzo,[71]господин? Протрите глаза и не верьте прихотям благородных. Я Топо, просто Топо. Ну, можете прибавлять к титулу «Гроза Морей».

Рассевшиеся на планшире моряки засмеялись. Через мгновение на палубе уже сидела обычная компания морских бродяг и шумно вспоминала приключения сегодняшнего дня. Барри, предоставленный самому себе, наслаждался грудинкой и, налопавшись до круглого живота, пошел гулять по кораблю, изучая новые для себя места.

А на палубе завязалась непринужденная беседа. Обсуждали и сегодняшний бой, и все мировые проблемы — от засилья испанцев в этих местах до подлости н'Арчимбальда. Топо узнал интересную для себя вещь — этот испанец, оказывается, рассчитывал породниться с герцогом, но Анна отвергла его. Эта история понравилась Рикки, и он поднял кружку за маркизу. Он уже пребывал в том благостном настроении, когда, невзирая ни на что, хочется любить всех, покорять моря и править миром. Но тут он вспомнил, что давно не видел Барбароссу. Опасаясь, что зверь заблудится, Топо отправился на поиски. Такая забота о коте вызвала добродушный смех среди матросов.

Облазив шхуну от юта до бака, Топо всерьез забеспокоился. Обычно кот не уходил далеко от него и тем более на незнакомом судне. В итоге повезло. На квартердеке, утроившись в плетеном кресле, сидела Анна. У нее на руках, свернувшись клубком, лежал Барбаросса. Учуяв хозяина, он только изменил позу, положил голову на лапу и внимательно уставился на Топо.

— Я убежала оттуда. Не люблю я эти сборища породистых coglioni.[72]— Анна улыбнулась. — Я знала, что ты придешь за своим другом. Расскажи о себе.

— Барбаросса мой соратник. А друг мой сейчас далеко.

— А кто твой друг?

— Он настоящий капитан «Диссекта». Андреа Амалфийский. Сейчас он идет сквозь ад сельвы Британского Гондураса. И там, по ту сторону Америки, мы должны встретиться с ним. Мы дружим с детства, только его судьба более удачлива, чем моя. Он и образование получил, и… — Ром ударил в голову сильнее, чем Топо предполагал, и слова неслись, опережая мысли. — А я простой…

— Ты простой кто? Моряк?

— Я простой пират, силами судьбы вознесенный до простого моряка.

— Да брось ты. Тогда я должна сказать, что я простая пиратка, силою судьбы вынужденная быть маркизой. Я бы все отдала, чтобы променять свой дворец на море и паруса. Но вот это, — девушка взяла в руки медальон со сложным узором, висевший у нее на груди, в руки и показала его Топо, — никогда не даст мне свободы.

— Это что? Заклятие?

— Для меня — да. Это символ герцогства Модены.

У меня нет братьев. А значит, я — главная наследница престола и династии. Тем более что моя старшая сестра вышла замуж и уехала на британские острова. Да ладно, это все династические сложности, не стоит их обсуждать в такой прекрасный вечер.

Анна помолчала и внезапно добавила:

— У меня такое ощущение, что я знаю тебя много лет. Не знаю почему, но когда ты сказал про своего товарища, мне показалось, что я хорошо себе его представляю. Хочешь, я поговорю с отцом, и он даст тебе хорошее место у нас при дворе? Мы сможем видеться иногда. А можешь и судьбу себе устроить. Я помогу.

— Спасибо, маркиза. Но у меня уже есть то, о чем вы только мечтаете. Море и свобода.

— И соратник и друг, — грустно добавила Анна. — А давай договоримся, вы со своим другом приплывете к нам? Ведь это же возможно?

— Боюсь, маркиза, вы забудете скоро о бедном пирате, — слегка рисуясь, сказал Топо. — И не пустите нас на порог.

— Я вижу, что ты совсем не бедный пират, а глупый! — рассердилась девушка. — Вот возьми своего соратника и никуда не уходи отсюда, пока я не вернусь.

Рикки, ничего не понимая, застыл с котом на руках. Анна вернулась через минуту.

— Вот держи, горе-пират. — Анна совсем не выглядела разгневанной, скорее возбужденной.

В ладонь Топо лег круглый металлический предмет.

— Это копия моего медальона. Того, кто предъявит его, немедленно с почестями приведут ко двору в Модене. И я буду знать об этом.

— А у вас много таких?

— Я на каждом углу раздаю золотые символы каждому хромому нищему и глупому пирату. — Анна рассердилась не на шутку. — Так что можете не беречь его. Потеряете — новый найдете на любой помойке.

— Извините, я глупость сказал.

— Не извините, а извини. Прости меня, я понимаю, что ставлю тебя в неловкое положение, но ты, наверное, первый человек, с которым мне так легко разговаривать.

Рикки и Анна стояли на квартердеке. Луна, сошедшая с ума в эту ночь, освещала молодых людей, залив их призрачным светом так, что они были похожи на серебряные изваяния. Если бы для них в этот момент существовал мир и если бы они могли отвлечься друг от друга, то они бы увидели то, что происходило за кормой. Там, словно залитая стеклом, застыла поверхность океана. Над ней поднялась гигантская голова Морского Змея. Барбаросса ни единым мускулом не дрогнул, но весь напрягся, не отводя круглых желтых глаз от чудовища, готовый в любую секунду броситься и разорвать зверя на части. Но на этот раз Змей был спокоен. Он безразлично посмотрел на стоящую на палубе пару и, не найдя того, кого искал, исчез.

— Tesoro![73]Вот ты где! — раздался голос герцога Моденского. — Что же ты нас совсем оставила?

— Господин герцог, ваша дочь помогла найти моего кота, — за девушку ответил Топо. — Так что не вините ее, это я во всем виноват. Рыжий только на ее голос и откликнулся.

Словно аргумент, Топо приподнял на руке кота, который, как только появился герцог, немедленно забрался хозяину на плечо.

— Ах, Анна, твое желание помогать несчастным неиссякаемо, — сказал герцог и демонстративно поправился: — Я имел в виду, несчастной божьей твари, коту.

Топо, прекрасно поняв, что на самом деле имел в виду герцог, не подал виду. Барбаросса тоже все понял и с полным безразличием к особе герцога уставился на луну.

Церемонно откланявшись, Рикардо отправился на борт «Диссекта», намертво соединенного со шхуной канатами и переходными мостками. Команда фрегата тоже не скучала в этот вечер. К тому моменту как Топо возвратился на борт, моряки, утомленные боем и последующим отдыхом, мирно храпели вповалку. Вахта тоже не напрягалась и не усердствовала в строгом соблюдении устава. Все отдыхали. У входа в капитанскую каюту Топо остановил Мокей, который почему-то не спал.