Глаз мгновенно сосчитал количество людей. Пятеро были здесь. Значит, еще пять сражались где-то против трех тварей. Подхватив валявшийся тут же шестопер, он кинулся на выручку второй группе, на бегу продевая кисть в ременную петлю на рукояти. Боковым зрением Дио уловил движение, кто-то бросился за ним вслед. Вдвоем они неслись туда, где трое леканов, загнав в угол, методично, с нечеловеческим спокойствием добивали группу из трех человек. Те еще отбивались, но силы были явно не равны. Четвертый лежал поодаль. Три арбалетных болта торчали из спины убитого. Над ним, раскачиваясь и распялив рот в безмолвном крике, сидел пятый. Кровь заливала его лицо, ярко белела сломанная кость руки, но он, по крайней мере, был жив. Дио забыл о нем на время, полностью сосредоточившись на тварях. Он мог взять на себя только одну.

Удар шестопером в затылок едва ли вывел бы ее из строя. Дио знал наверняка, это одна из самых защищенных частей черепа тварей, искусственно усиленная металлом. Оставалась височная область. Не раз и не два наблюдая процесс разделки, Дио достаточно разбирался в анатомии леканов. Может, Лек и начал какие-то эксперименты, но большинство тварей, попадавшихся Дио, были собраны по одной схеме, и удар в висок мог бы повредить мозг. Если б только удалось разбить тонкий прибор, отвечавший за невероятно чуткий слух леканов, вогнать его осколки поглубже в серое вещество.

Он не рассчитал свои силы. Шестопер едва смял височную пластину ближайшей твари. Та пошатнулась, но тут же начала разворачиваться, готовая атаковать нового противника. Боец, дравшийся с ней, получил короткую передышку, а Дио очутился один на один с леканом. Тот, кто бежал за ним следом, бросился на выручку другой группе. Осознание этого факта заставило Дио отпрянуть назад. В ближнем бою обладавшая стальной хваткой тварь была практически непобедима.

Дио быстро перемещался назад и в сторону, уводя тварь подальше от дерущихся и раненых бойцов. Чаша весов покачнулась, у загнанных в угол людей появился шанс на спасение. Мозг работал на предельных оборотах, просчитывая варианты. Шестопер в его руках из грозного оружия превратился в бесполезную железяку. Нож он оставил в теле первой твари. «Душить голыми руками», – вспомнил Дио, и невольная усмешка тронула губы. Эта усмешка смутила бы любого другого противника, приведя его в замешательство, но лекан оставался абсолютно спокоен.

Дио привык оценивать намерения тварей не по выражению глаз, а по напряжению мышц и потому успел упредить внезапный рывок лекана. Шестопер сам поднялся навстречу метнувшейся руке с зажатым в ней ножом. Таким ударом можно было бы выбить оружие у любого противника, в кашу раздробить его кости, но Дио лишь ободрал плоть с пальцев лекана, обнажив стальной каркас скелета. Рука чуть дернулась в сторону, но тварь не сбилась с шага, даже на секунду не прекратив наступление. Нужно было кончать с этим. Дио чувствовал, что уже выбивается из сил, а в третьем ангаре его ждал Март…

Шестопер давал ему небольшое преимущество, позволяя почти без труда достать противника, и Дио использовал его как последний шанс. Вложив в движение всю оставшуюся силу, он ударил шестопером вертикально, целя прямо в лицо твари, и та отшатнулась инстинктивно. Серией коротких, быстрых ударов в голову, часть которых даже не доставала до цели, а другая не способна была причинить хоть какой-нибудь вред, он перешел в контратаку, заставив лекана попятиться назад. Древние животные инстинкты работали безупречно. Тело твари само реагировало на угрозу, и никакой разум не был способен взять под контроль это желание избежать прямого удара в глаза. И прежде чем лекан понял, что происходит, Дио прогнал его через пол ангара, прямо к лежащему на земле трупу.

Тварь запнулась о тело и, потеряв равновесие, рухнула наземь. Уже не боясь открыться, Дио размахнулся и изо всех сил ударил тварь в голову. Шестопер завяз в черепе, разбив-таки острым шипом один стеклянный глаз, и боец с перебитой рукой довершил начатое, вонзив длинный железный штырь под запрокинутый подбородок твари. Судорога сотрясла тело лекана, а потом пальцы его разжались, выронив нож.

Дио выпростал ладонь из ременной петли, с трудом распрямился. Встретился глазами с раненым и улыбнулся широко, не скрывая своего торжества. Зрители над головой бесновались. Табло над выходом из ангара не успело отсчитать и половины положенного на бой срока. Все твари были мертвы, а они потеряли лишь одного человека убитым. Копейщик шел, опираясь на свое копье и также улыбаясь от уха до уха. Его левую ногу перетягивала наспех придуманная повязка. В другой руке он держал нож Дио.

– Держи, – сказал он, подойдя ближе. – Ты спас мне жизнь сегодня. Я у тебя в долгу.

– Не знаю, кто отпихнул меня в сторону, – ответил Дио, принимая нож, – но можешь считать, что ты свой долг уже отдал.

Дио не понимал таких отношений и всеми силами избегал их. Ему чудилась какая-то фальшь в этом «ты мне, я тебе». А еще он чувствовал, что, приняв раз подобный долг, он как будто давал обещание и самому впредь поступать так же. А связывать себя обязательствами он не любил. Но копейщик ухмыльнулся и добавил, как будто скрепляя договор подписью:

– Меня зовут Ланс.

Дио отвернулся, силясь скрыть досаду. Вторые ворота ангара содрогнулись, выходя из паза в стене, и плавно пошли по рельсу в сторону, открывая проход дальше. Бойцы стояли молча, пытаясь восстановить свои силы в эту короткую паузу перед следующим боем. Зрители уже ушли, перебравшись по перекрытиям на третью арену, и стало относительно тихо. Высоко в темнеющем небе плыли легкие облачка. Свежий ветер остужал горячий пот. Дио почувствовал вдруг, как приятно ноют давно не получавшие разминки мышцы, как гудит, отдавая в локоть острою болью, ушибленное плечо, как щекочут затылок взмокшие волосы.

– Только бы не волки, только бы не волки, только бы не волки, – шептал кто-то рядом, и Дио оглянулся посмотреть. Парень с перебитой рукой глядел на ворота, обескровленные губы едва шевелились, в глазах плескался безотчетный ужас.

«Он добил тварь», – напомнил себе Дио, пытаясь подавить презрение. Один из стоявших рядом бойцов положил руку на плечо, пытаясь подбодрить, и парень вздрогнул, вскинул испуганный взгляд. Дио покачал головой, вздохнул тяжело, ощутив вдруг какую-то усталость. Будто его решение драться за жизнь каждого из этих людей неподъемным грузом легло ему на плечи.

А ворота все ползли и ползли в сторону. Дио ждал, давая группе возможность отдохнуть, хотя сам едва сдерживал желание ринуться в следующий бой. Бой, в котором решится все. Он почувствовал наконец-то долгожданный азарт…

Очевидно, не он один испытывал желание подраться. Едва ворота распахнулись наполовину, копейщик издал утробный звериный рык и широким шагом, не хромая уже и не помогая себе копьем, двинулся в следующий ангар.

– Идем, – сказал Дио, отправляясь следом.

В последние дни Дио часто спрашивал себя, почему Жженый так любил эти игры. Сам Жженый всегда уходил от ответа. Но всякий раз заранее знал, кто будет драться, когда и с кем. Дио даже не пытался представить, по каким каналам Жженый добывал эту информацию. Сам он ненавидел бои на арене и ходил на них потому лишь, что это было едва ли не единственное, о чем его просил Жженый. Бои заканчивались слишком поздно, а Жженый боялся появляться на улице после заката в одиночку. Все знали, что в это время мастер Лек спускает с поводка своих тварей и те выходят в Город поохотиться.