Яна разумная уговаривала не поддаваться чувствам. Эмоции, физиология… Все это пройдет. А если после останется только разбитое сердце? Яна влюбленная уверяла, что лучше попробовать и пожалеть, чем жалеть о том, что не попробовал.

— О чем задумалась? — поинтересовался Влад.

— О тебе, — честно ответила я.

— Все пытаешься понять, можно ли мне доверять? — усмехнулся он.

— О, ты не забыл…

— Я помню, что обещал. Ты готова выслушать ответ?

— После Пятигорска, — быстро сказала я. — Подумай еще, хорошо?

— Как скажешь, Яна… Как скажешь.

Автобус номер один пришлось брать штурмом. Казалось, все люди с привокзальной площади ждали именно его. Парни умудрились посадить нас с Алей, и сами встали рядом, охраняя от толпы.

— Провал — конечная, — сказал Влад.

Сначала автобус ехал по улицам города, более шумного и суетного, чем Кисловодск, потом взбирался в гору Машук. По обе стороны дороги располагались санатории и лечебные заведения вроде грязевых ванн. От остановки пришлось еще немного идти вверх, до смотровой площадки и Провала.

Знаменитым это место сделали Ильф и Петров, описав его в своей книге «12 стульев». Это все, что я знала, и то от Пашки.

Влад немного отстал, остановившись у ларька с сувенирами, а мы вышли на смотровую площадку.

— Бендер, — прокомментировал Пашка. — Остап.

Над дыркой в скале красовалась надпись "Провалъ". Рядом стоял бронзовый Остап Бендер, опираясь на один из двенадцати стульев. Нос у него натерт до блеска, а для того, чтобы сфотографироваться рядом, выстроилась длинная очередь.

— А там что? — спросила я, ткнув пальцем в провал.

— Сходи, посмотри, — хитро улыбнулся Пашка.

— А ты? — Не почуять подвох было невозможно.

— Я очередь к Бендеру займу. Иди, иди.

Я оглянулась на Митю и Алю. Они фотографировались у парапета. В провал заходили люди, никто не выбегал оттуда в панике и с криками. Я решила рискнуть и нырнула в тоннель. И тут же в нос ударил запах тухлых яиц.

Сероводород! Я поморщилась, но храбро пошла вперед. По длинному лазу текла людская река, туда и обратно. Тусклые светильники в полу едва освещали путь. Я впервые попала внутрь скалы и испытывала легкий дискомфорт: вроде бы и бояться нечего, навряд ли эти стены рухнут, но, как говорится, всякое бывает.

— Бу! — ухнули над ухом.

И я взвилась, взвизгнув от неожиданности.

— Ой, Ян… Это я, прости.

Влад обнял меня со спины, пощекотал подбородком шею.

— Ненормальный, — выдохнула я.

— А чего меня не дождалась?

Он осторожно развернул меня к себе лицом. Даже в полумраке я заметила, что взгляд у него виноватый.

— Любопытно, что там. — Я показала туда, где заканчивался тоннель. — Пещера?

— Да, грот. Пойдем.

Маленькое голубое озеро от людей отделяла металлическая решетка.

— Сероводородное? — спросила я.

— Угу. Цвет необычный из-за серы и каких-то бактерий. Но и все. Пахнет не ахти, да и газ ядовитый, долго здесь нельзя находиться.

Мы вышли наружу. Как раз подошла наша очередь, и минут пять мы по очереди и все вместе фотографировались рядом с Бендером и терли его блестящий нос, а потом стояли у парапета и любовались видом.

Навряд ли я когда-нибудь пойду в горы как турист или альпинист, но стоять на смотровой площадке и наслаждаться открывающимися просторами мне определенно нравится. Линия горизонта — это нечто завораживающее. Наверное, потому что я — типичный житель города-миллионника и живу в каменных джунглях.

— А теперь куда? — поинтересовалась Аля.

— Вниз, — сказал Влад, — к Эоловой арфе. Здесь не так уж много достопримечательностей.

Аля, Митя и Пашка ушли вперед, мы с Владом немного отстали.

— Яна, это тебе. — Он протянул мне какую-то фигурку. — Сувенир на память.

Присмотревшись, я улыбнулась. Влад подарил мне маленького бронзового ежика. Я поблагодарила его, поцеловав в щеку, и он вложил в мою ладонь еще одну фигурку, но так, что я ее не видела.

— Мой тотем, — усмехнулся он. — Как думаешь, кто это?

Интересная задачка. Я все еще мало знала Влада. Даже его ревнивое поведение — не показатель характера. Ведь он утверждает, что такое с ним впервые. Какую музыку он любит? Какие фильмы смотрит? Какие книги читает? Мне бы больше подсказали игры, в которые он играет! Но Влад не геймер. Может быть, все же музыка?

— Саксофон? — предположила я.

— Животное, Яна, — подсказал Влад.

Мы медленно шли по красивой ухоженной улице с цветочными клумбами. Влад положил руку мне на талию. Пашка пару раз оглядывался: видимо, проверял, не потерялись ли мы.

— Еще одну подсказку, — попросила я.

— Мифическое животное.

— М-м-м… Дракон?

— Бинго, Яна! Правда, похож?

— Когда ревнуешь — очень, — призналась я.

Влад промолчал. Я разжала кулак и погладила пальцем фигурку.

— Очень милый дракон. Мудрый, а не ревнивый.

Кажется, такое сравнение Владу понравилось. Надо будет подумать, что ему подарить. Неудобно только принимать подарки.

Вскоре мы свернули налево, в парк, и извилистой тропинкой поднялись к белой беседке у обрыва. Эолова арфа — еще одна достопримечательность Пятигорска. Когда-то здесь стояли настоящие арфы, на которых играл ветер. Теперь звуки струн записаны и транслируются постоянно, вне зависимости от погоды.

Рядом на развале продавались сувениры: кружки, шкатулки, колокольчики… И именно здесь я и присмотрела подарок для Влада: браслет ручной работы, сплетенный из разноцветных ниток, простую фенечку. Дорого же внимание, да? Навряд ли я в состоянии поразить его воображение чем-то оригинальным и дорогим. А это… на память о прогулке, только и всего.

Я постеснялась дарить его при всех. Купила, когда Влад отвлекся на разговор с Алей, и спрятала.

Я знала, что запомню этот день: тихий, спокойный, мирный. Первый день, когда мы с Владом не ссорились и не выясняли отношения. День, проведенный с друзьями, в неспешной прогулке, интересных разговорах.

Мы спустились к гроту Лермонтова, прошли через цветник, прогулялись по бульвару. Сфотографировались рядом со скульптурой Кисы Воробьянинова у входа в парк. Пообедали в кафе и вернулись на вокзал в дребезжащем трамвайчике.

На обратном пути я дремала на плече Влада, время от времени открывая глаза и встречаясь взглядом с Пашкой, который сидел напротив. Он умиротворенно щурился, значит, его проверка прошла успешно. Окончательно расслабиться не давала мысль о Геннадии. Вернее, о пари, которое все еще хотелось выиграть.