Певец качнул головой. Две ситры присоединились к воркотне барабанчика, размеренной, как голос прибоя. Потом вступила винна[11]и только после нее – певец, сразу наполнивший пиршественную силой низкого проникновенного голоса:

– Останься сегодня со мной!

В стране, где не знают о лишних!

Где полночь сиренево дышит

В раскрытое настежь окно.

Останься сегодня со мной!

Здесь тени бегучие рыжи!

А сколько мерцает над крышей

Сквозящих в небесное дно!

В страну опьяняющих снов

Кораблик – лимонная долька,

Умчит нас по небу, ты только

Останься сегодня со мной! 

Певец умолк. Трижды вскрикнула флейта, и постепенно стихли остальные инструменты. Только барабан продолжал рокотать еще целую длинную минуту.

– Хорошо! – произнес Наместник, когда барабан смолк.

Взмахом руки он отпустил артистов и после паузы, другим тоном сказал:

– Мне донесли, ты пытаешься что-то разузнать, зодчий Тилод.

– Так это твои… наблюдатели, почтенный, сопровождали нас сегодня?

– Мои. Я же сказал, что не оставлю тебя своим вниманием! – и добродушно рассмеялся.– Я ценю тебя, зодчий, и понимаю, какие могут быть неприятности у… беглого ссыльного!

Тилод не торопился с ответом. Некоторое время только музыка и шорохи за окном нарушали тишину.

– Да,– сказал наконец зодчий.– Я кое-что разузнавал.

– И что же?

– Мне известно теперь, что не волей Великого Ангана, а преступным умыслом оказался я на Юге!

Теперь настало время подумать Наместнику. Но он быстро нашел ответ:

– Мне неведомы все деяния Дага! Если человек исчезает, это означает вещь вполне определенную!

– Мне трудно поверить,– возразил Тилод,– что почтенный Алан, столь внимательный ко мне, не поинтересовался у блюстителя помыслов, в чем моя вина!

– Тем не менее это так! – заявил Наместник.

– Мой сын тоже пропал! – заметил Тилод.

– Мне это известно. Именно поэтому я…– Наместник поднес к губам бокал, продолжая исподлобья наблюдать за зодчим…– …решил, что гнев Великого Ангана коснулся тебя! Ты-то чист перед Властью, но твой сын, он иногда позволял себе лишнее. А раз сын…

– Мне сказали, что Даг непричастен к похищению моего сына! – заметил Тилод.– Завтра я намереваюсь посетить Дага и узнать все наверняка!

– Если твой сын не погрешил против Власти, ты можешь твердо рассчитывать на мою помощь! – с важностью произнес Наместник.– Соблюдение закона – мой долг!

– Да,– сказал зодчий.– Это именно так!

Наместник впился в него взглядом:

– Удалось ли тебе узнать еще что-то? – вкрадчиво поинтересовался он.

– Да, удалось! И тут я рассчитываю на твою помощь!

– Слушаю тебя, зодчий!

– Служит ли у тебя человек по имени Хуран?

Наместник окинул Тилода долгим неприязненным взглядом. Но если он рассчитывал испугать зодчего, то ошибся.

– Да,– сказал он.– У меня служит такой человек!

– Мне сообщили, что он приложил руку к похищению моего сына!

– Ложь! – быстро возразил Наместник. И, поняв, что поторопился, сделал шаг назад:

– Хуран – весьма достойный человек! – веско произнес он.– Я уверен: он не мог совершить подобное!

– Не проще ли спросить у него самого? – предложил Тилод.

– Ты указываешь мне?

– Ты сам обещал мне помощь, почтенный Алан!

– И я сам определю, какая помощь тебе нужна!

– Тогда мне придется через уважаемого Дага испросить помощи Великого Ангана! – заявил Тилод.

– Ты мне угрожаешь,– с сожалением произнес Наместник.– Так ты рискуешь потерять мое расположение!

Тилод промолчал.

– И ты, прекрасная Эйрис, тоже считаешь, что чиновник Великого Ангана может быть замешан в преступлении? – спросил Наместник.

– Она плохо знает чиновников, почтенный Алан! – произнес Тилод.

– Хорошо! – произнес Наместник, глядя на плечо и правую грудь Эйрис, открытые сшитым в конгайской манере платьем.– Я велю Хурану поговорить с тобой! Хотя мне не хочется оскорблять подозрением человека, столь безукоризненно служащего Великому Ангану!

– Я буду вежлив,– заверил Тилод.– Когда мы с ним встретимся?

– Хоть сейчас, если вы не желаете чего-нибудь еще.

– Нет, почтенный Алан, мы благодарим! – Тилода так удивило предложение Наместника, что он почти уверился: чиновник Хуран – ни при чем. Но увидеть его необходимо. Несколько вопросов – и острый глаз Эйрис увидит правду.

– Благодарю еще раз! Лучше уж узнать все сегодня, чтобы завтра я не принес Дагу лживых слов!

Наместник опустил взгляд:

«Ты не принесешь Дагу никаких слов! – подумал он с яростью.– Ни лживых, ни правдивых!»

Он встал и изобразив радушную улыбку, повернулся к зодчему.

– Тогда пойдем! – предложил он Тилоду.– Здесь не так уж далеко: почтенный Хуран живет во дворце!

Наместник шел впереди. Справа от него, неся на шесте светильник, спешил слуга. Эйрис и Тилод двигались следом, а оба пса, громко дыша, бежали по бокам. Второй слуга нес лампу, более яркую, чем первая, раскачивающуюся на цепи у них над головами. Шли недолго. Минут через пять трусивший рядом с зодчим пес зарычал. Тилод с удивлением покосился на него.

Слуга распахнул створки высоких резных дверей.

Существо, встретившее их за дверьми, выглядело так, что рука Тилода невольно потянулась к тому месту, где прежде висел его меч. Одновременно он сделал шаг вперед, закрывая Эйрис.

Существо сидело на корточках. Похоже, оно только что онанировало, когда же открылась дверь, чудовище, хотя и прекратило свое занятие, но по-прежнему держало в огромном чешуйчатом кулаке свой странной формы половой орган. Воздух с шумом входил и выходил через красные влажные дырки посередине жуткой морды. Верхняя губа, длинная, шевелящаяся, была разрублена пополам или раздвоена от природы. Если, конечно, природа ответственна за это порождение Зла. Четыре длинных серо-желтых резца торчали из пасти магхара, придавая ему сходство с крысой, только зубы эти – в четверть локтя длиной. Один глаз чудовища, по-видимому, был слеп, второй уставился на вошедших.

Наместник прикрикнул на магхара, тот отпустил свой напоминающий бычий рог фаллос и медленно распрямил согнутые ноги. Ростом он на четверть локтя превосходил Тилода. Огромное, покрытое лишайными пятнами брюхо, колыхнулось, словно чудовищный бурдюк. Кривые когти беспалых стоп скребнули по паркету, когда чудовище, пропуская хозяина, отпрянуло назад.