Шрифт:
Интервал:
Закладка:
От боя меня отвлёк крик Эльфы. Да что ещё такое? Я обернулся и увидел, что Оливер прижимает к её горлу кинжал, шепча что-то на ухо. Возникший в моей груди гнев заставил меня забыть о зомби. Я протянул руку, и сам того не понимая, зарядил костяной шип и выстрелил предателю прямо в глаз. Его голова дёрнулась назад, а нож полоснул по горлу девушки. Я сразу же бросил на неё мгновенное исцеление и подлечил Оливера, чья жизнь едва теплилась в теле. Нет, так просто он от меня не отделается.
— Что ему надо было? — Спросил я Эльфу, помогая ей подняться. Она всё ещё тёрла горло, хотя рана затянулась практически мгновенно.
— Требовал отдать вещь, что мы вчера выбили из босса.
Значит, он как-то подслушал нас. Он ведь по профессии убийца. У него есть невидимость. Значит, может быть и способность услышать, что происходит в соседней комнате.
Я посмотрел на валяющегося в отключке грабителя с костяным шипом в глазнице. Видать, какая-то защита сработала. Потому что шип должен пробивать череп и разносить в клочья мозг без особых проблем. Я посмотрел на характеристики убийцы и обнаружил на нём двухминутное оглушение.
— Пусть пока так полежит. Ничего с ним не делай, только глаз с него не спускай. Шевельнётся — сразу кричи. — Дал я наставление Эльфе и повернулся к недобитому зомби.
Тот уже был на последнем издыхании и брёл к Оракулу, обстреливавшему его своими шариками света. Я нанёс пяток ударов плетью, и зомби рухнул на пол, и так заваленный кусками его сородичей.
— Ты как? — Спросил я у жреца.
— Живой. Только нога не работает. До кости всю обглодали, твари.
— Благодари за это своего товарища. Это он всю эту толпу на нас натравил.
— Как? — В голосе жреца была слышна растерянность.
— А вот так. Позарился на наш вчерашний лут с босса. Решил пытками выбить, да просчитался. Так что полежи тут, пока я не разберусь с этой сволочью.
Я развернулся и пошёл к подсудимому. Точнее, к приговорённому. Ибо я есть закон, судья и палач. Вытаскивать шип из глаза или снимать оглушение я не стал, а вместо этого начал бить Оливера ударами боли, заодно подлечивая его простым заклинанием. После десятого удара на нём появилось «Проклятье боли», и одиннадцатый удар уже привёл его в чувство без всякого лечения. Немного опомнившись от диких криков, я использовал «Познание сути», чтобы окончательно убедиться в виновности лучника. Как оказалось, он не просто хотел забрать эту вещь себе, а вчера пытался продать информацию о нас одной из гильдий Города Мастеров. Из-за того, что он не мог сказать, что за вещь мы нашли, над ним только посмеялись. Так что он решил подставить команду в подземелье, чтобы убить меня с Оракулом, а сам бы он спас Эльфу и потом пытал бы её, требуя отдать вещь.
После осознания всего этого плана, меня охватил… нет, не гнев, а чистая незамутнённая ненависть. Уничтожить гада. Устроить ему такие пытки, чтобы он всю жизнь непроизвольно гадил каждый раз, как слышал моё имя. Смерть смертным. Я начал использовать уже проверенную временем пытку — сочетание проклятия боли, водяных сколопендр и лечения с помощью «Малого исцеления всего». Боль не давала Оливеру ничего сделать, так что он просто корчился на полу в паре метров от меня. Через десять минут я схватил воющий кусок плоти за ногу и поволок в одну из соседних комнат, где обитали зомби. Небольшая комнатка вмещала всего пять штук нежити. Довольно редкое явление тут. Обычно, их в группе десять-двадцать штук. Я зашёл в комнату, бросил лучника на растерзание и скачком выпрыгнул наружу. Как я и предполагал, нежить не стала гнаться за мной, а просто начала жрать того, кто был рядом. Я использовал все свои исцеляющие умения, чтобы не дать осуждённому сдохнуть раньше времени.
— И сколько ты ещё будешь его мучить? — Спросил меня Оракул, прихрамывая подошедший ко мне и заглянувший в комнату. Вид заживо раздираемого на части человека, чьи кишки и внутренние органы поедались зомби, после чего они тут же отрастали обратно, вызвал у него приступ тошноты. Да, мы некроманты такие.
— Пока не надоест. Ты знаешь, есть несколько вещей, за которыми человек никогда не устаёт наблюдать. Как горит огонь, как бежит вода, как другие работают на тебя, и как кто-то корчится в муках. Такова природа человека. Природа той жестокой обезьяны, что сотни тысяч лет жила, борясь с вражескими племенами, хищниками и природой. Я пытаюсь стать лучше, но для таких как он, у меня есть в наличии только худшее. — Тьма в моей душе расхохоталась, заставляя жабу и хомяка в ужасе забиться в дальние щели сознания. — Я жесток, но справедлив. Если бы он захотел отнять у меня добычу в прямом поединке, я бы смог понять это. Но он покусился на святое — на беззащитную девушку, которую он собирался пытать. Так что он лишь получает то, что хотел сделать с другими.
Ещё через десять минут, когда внутренние органы и мясо Оливера перестали восстанавливаться даже под воздействием магии Жизни, я перестал его лечить и дал зомби сожрать остатки трупа. К этому моменту, в комнате сидело пять голодных зомби с максимально возможным для их уровня запасом здоровья. К моему удивлению, они не бросились на меня, а остались сидеть в комнате. Вот будет сюрприз для тех, кто начнёт проходить это подземелье после нас.
Я в последний раз посмотрел на кровавые разводы на полу комнаты и пошёл к своим спутникам. Нужно решать, что делать дальше. Этот жрец видел слишком многое.
— Осуждаешь меня? — Спросил я, ни к кому конкретно не обращаясь. Пусть все сомневающиеся выскажутся.
Эльфа лишь отрицательно покачала головой, потирая горло. Может, там какой-то особый кинжал был? Ладно, потом этот вопрос выясню. Сейчас нужно послушать, что там Оракул вещает.
— И да, и нет. Когда меня зомби живьём жрать начали, я вообще пожалел, что в эту
