Лицо незнакомки не было лицом живой женщины – это было лицо трупа. Она ласкала шею хозяина белыми костяными пальцами, лишенными плоти. Тела у нее не было. Точнее, ничего не было ниже талии – лишь мерцала и переливалась неверная призрачная мгла. Там, где очи влюбленного видели красоту и грацию, глаза слуги рассмотрели только пустоту смерти и ужас.

Но едва Томодзо увидел это, как из угла комнаты появился другой призрак. Это была тоже женщина, и она показалась ему еще ужаснее той, которую он рассматривал. Та, вторая, поднялась со своего места и направилась туда, где он скрывался, точно знала наверняка это место. В ужасе он со всех ног бросился вон из дома и побежал к соседу, Хакуодо Юсаю, и что есть сил забарабанил в ворота его жилища в надежде, что тот проснется и откроет.

V

Хакуодо Юсай, занимавшийся предсказаниями, был очень стар. Но в свое время он немало постранствовал и повидал многое, так что удивить его было трудно. Тем не менее история, которую ему поведал Томодзо, не только удивила, но и весьма встревожила. В старинных китайских книгах он читал о любви между живыми и мертвецами, но никогда не верил, что такое может случиться. Однако теперь, слушая соседского слугу, он понимал, что тот не врет и что-то действительно очень странное происходит в доме Синдзабуро. А если рассказ его правдив, то молодой самурай, скорее всего, обречен.

– Если та женщина, которую ты видел, – сказал Юсай перепуганному слуге, – на самом деле привидение, тогда твой хозяин скоро умрет. Конечно, при условии, что не удастся придумать что-нибудь совершенно необычное… Что сможет побороть магию. Если она призрак, – продолжал старик (а он был нинсоми, то есть тем, кто читает по лицам), – на лице влюбленного должны проступить знаки смерти. Поскольку дух живого человека, ёки, чист, а дух мертвеца, инки, нечист. Первый нисходит с небес, второй поднимается из бездны. Тот, у кого жена – призрак, жить не может. Даже если его кровь заряжена энергией жизни на сто лет, эта сила скоро иссякнет… Но я сделаю все, что в моих силах, чтобы спасти господина Синдзабуро. А ты, Томодзо, никому ничего не говори – даже своей жене – о том, что ты видел. Когда взойдет солнце, я пойду к твоему хозяину.

Когда поутру они встретились, Юсай прямо спросил самурая о том, кто был в его доме ночью. Поначалу Синдзабуро пытался все отрицать и говорил, что никакой женщины у него в доме не было. Но потом, видя, что неискренность ему не удается, да и старик расспрашивает не из вредности или праздного любопытства, он наконец признался и рассказал, что произошло, и объяснил, почему все это следует держать в секрете. Во всяком случае, он настаивает, что госпожа Иидзима вскоре станет его законной супругой.

– О, да вы безумец! – вскричал Юсай, теряя терпение от ужаса, что внушил ему рассказ самурая. – Знайте, господин, эти женщины, что являются к вам каждую ночь, давно мертвы! На вас навели колдовские чары! Как же так, вы знали, что О-Цую мертва, читали по ней молитвы-нэмбуцу, возносили дары и курили свечи перед поминальной табличкой с ее именем! Разве у вас были сомнения? Теперь мертвые губы целуют вас, а руки мертвеца вас ласкают!.. Вот сейчас, в этот самый момент, я вижу знаки смерти на вашем лице – а вы мне не верите! Послушайте меня, господин, – я умоляю вас, – если только вы хотите спастись… иначе вам не осталось жить и двадцати дней. Эти существа – они говорили вам, что обитают в районе Ситая, в местечке Янака-но-Сасаки. Вы когда-нибудь бывали там, навещали их? Нет. Конечно нет. Тогда отправляйтесь как можно скорее – прямо сейчас – в Янака-но-Сасаки и попытайтесь отыскать их дом!..

Старик говорил очень серьезно, даже страстно, и, завершив свою тираду, он резко повернулся и ушел.

VI

Гневная речь старика если и не убедила Синдзабуро, то озадачила его. Поразмыслив, он решил-таки последовать совету нинсоми и отправиться в Ситая. Утро еще только разгоралось, а он уже добрался до Янака-но-Сасаки и принялся разыскивать жилище О-Цую. Он обследовал каждую улицу, изучил каждый дом, внимательно прочитал все имена на табличках у ворот, но ничего похожего на дом, о котором упоминала О-Ёнэ, не нашел. Тогда он стал расспрашивать людей. Может быть, кто-нибудь слышал о двух обитающих здесь одиноких женщинах? Но никто о них не слышал. Когда наконец он убедился, что дальнейшие поиски бессмысленны, то решил вернуться к себе домой и, чтобы сократить путь, пошел напрямую – через земли храма Син-Бандзуй-Ин.

Когда он проходил через кладбище, его внимание привлекли два явно новых надгробия. Они располагались рядом. Одно было совсем обычным – такие ставят на могилах людей простого звания. Но другое – огромным. К тому же его венчал монумент, а на нем висел искусно изготовленный бумажный фонарь в виде цветка пиона. Скорее всего, он остался со Дня поминовения мертвых. Синдзабуро вспомнил, что фонарь в форме пиона несла О-Ёнэ, и этот был точно такой же. Это странное совпадение заставило его содрогнуться. Он снова посмотрел на надгробия, но они ничего сообщить не могли – у буддистов на плитах высекают только каймё – посмертное имя усопшего. Тогда он решил зайти в храм, поспрашивать монахов. Служка, которого он остановил, охотно объяснил ему, что большой монумент установили на могиле дочери хатамото Иидзимы Хэйдзаэмона, а маленький принадлежит ее служанке, которую звали О-Ёнэ, – та умерла от горя вскоре после похорон молодой госпожи.

Немедленно в памяти Синдзабуро всплыли слова служанки: «…нам пришлось покинуть наше жилище и уехать. Мы нашли маленький домик в местечке Янака-но-Сасаки. Живется нам теперь непросто – приходится брать работу на дом…» Но теперь они наполнились новым, зловещим смыслом. И ведь на самом деле – очень «маленький домик» и в Янака-но-Сасаки. Но о какой «работе» она говорила?..

Охваченный неподдельным ужасом, молодой самурай поспешил к Юсаю и взмолил того о помощи и совете. Но старик объявил ему, что сам он ничем не сможет ему помочь в таком непростом деле. Все, что он может сделать, так это написать письмо настоятелю храма Рёсэки в Син-Бандзуй-Ин, – может быть, тот сможет помочь юноше.

VII

Настоятель был человеком очень ученым и благочестивым. Он обладал способностью проникать в любые скорбные тайны и разбирать хитросплетения кармы, повлекшие их. Недвижим сидел он, слушая историю Синдзабуро, и, когда тот закончил, сказал:

– Очень большая опасность угрожает вам. Причиной тому ошибка, что вы совершили в одном из прежних своих воплощений. Ваша кармическая связь с умершей девушкой очень сильна. Я бы мог объяснить вам ее природу, но, боюсь, вы не сможете понять моих объяснений. Сказать могу только одно – мертвая девушка не испытывает к вам ненависти и не желает вам зла. Напротив, она очень любит вас. Скорее всего, чувство ее имеет долгую предысторию, и зародилось оно не в этой жизни, а по крайней мере три или четыре воплощения назад. В каждом из них ее облик, разумеется, менялся, но она всегда отыскивала вас и не в силах была совладать с теми чувствами, что испытывала к вам. А потому очень непросто избежать этих чар. Но я собираюсь одолжить вам мамори. Это амулет, который обладает большой силой, – изображение Будды Татхагаты. Мы называем его Кай-Он-Нёрай – Звучащий подобно голосу моря. Так называют его потому, что проповедь, когда Он читал священный закон, была подобна дыханию океана и побеждала все иные звуки. Его маленькое подобие – амулет сирё-ёкэ – сделано из чистого золота и защищает живых от мертвых. Вы должны иметь его при себе постоянно. Носите его на теле, прямо под одеждой, за поясом. Кроме этого, я отслужу специальную ритуальную службу сэгаки. Это необходимо, чтобы угомонить неспокойную душу призрака. И вот еще священная сутра. Она называется Убо-Дарани-Кё, или сутра, проливающая дождь сокровищ. Ее необходимо читать каждую ночь, когда вы будете дома. Читать ее нужно без ошибок! Ошибиться нельзя! Дополнительно вот вам еще свиток о-фуда[41]. Вы должны заклеить ими все отверстия, все щели – даже самые малые! – в доме. Если вы исполните это, священные тексты защитят ваш дом от проникновения туда мертвых. Но главное – что бы ни происходило, – необходимо читать сутру.